Это произошло в феврале 1948-го

Вторая зима прошла так же быстро, так же бурно, в таких же напряженных поисках, как и первая. Наше увлечение хоккеем с шайбой продолжало расти.

У каждого вида спорта есть свои главные вехи. Такие вехи есть и у нашего хоккея с шайбой.

И если первой нужно, безусловно, считать декабрь 1946 года - время рождения отечественного хоккея, то вторая важнейшая дата - февраль 1948 года...

Той зимой разыгрывались Олимпийские игры. И потому чемпионат мира совпал с Олимпиадой.

На хоккейном турнире в Сен-Морице присутствовало и несколько наших специалистов, в том числе и Сергей Александрович Савин, который в то время немало сделал для развития у нас хоккея с шайбой.

Однако наши специалисты привезли не только первые впечатления, но и первые сомнения: слишком далеко нам до корифеев мирового хоккея, рассказывали они.

По окончании чемпионата пригласили к нам в страну чехословацких хоккеистов. Чехословацкая сборная выступила на первенстве мира исключительно удачно. Она не проиграла ни одной встречи и, сделав лишь одну ничью - 0:0 - с канадцами, заняла... второе место, уступив первое из-за худшей по сравнению с чемпионами разницы заброшенных и пропущенных шайб.

И вот 21 февраля газета "Советский спорт" сообщает: "Приезд чехословацких хоккеистов.

В Москву по приглашению Всесоюзного комитета по делам физической культуры и спорта прибыла для совместных тренировок с советскими хоккеистами команда "ЛТЦ-Прага", чемпион Чехословакии по канадскому хоккею".

Мы жили предстоящими встречами. Все разговоры вертелись вокруг одной темы.

Многие считали, что мы поторопились с приглашением сильной чехословацкой команды, что наше пока еще далеко не совершенное мастерство лучше проверять в матчах с равными соперниками.

Маститые чехи, пугали нас, могут вообще отбить охоту к новой игре. Да и достоинством своим дорожить надо.

Вместе с Аркадием Чернышевым, Владимиром Егоровым, Павлом Коротковым, Александром Игумновым я принимал участие в подготовке сборной команды, которая должна была встретиться с чехословацкими гостями.

Тренеры отобрали лучших хоккеистов. Тогда мы считали, что должны пропустить через эти испытания самых сильных игроков, чтобы по-настоящему, на практике проверить себя, сравнить свое умение с мастерством хоккеистов мирового класса.

В команду вошли вратари Х. Меллупс и Г. Мкртычан, защитники А. Виноградов, В. Никаноров, Б. Бочарников, Б. Соколов, А. Сеглин, нападающие В. Бобров Е. Бабич, В. Блинков, Н. Поставнин, В. Трофимов, Ю. Тарасов, З. Зигмунд, И. Новиков и автор этих строк.

Не могу не сказать хотя бы коротко о своих товарищах по первой нашей сборной. Первой не по силе. Первой в истории нашего отечественного хоккея. Сейчас большая часть их - известные тренеры и специалисты. Но нескольких, к несчастью, уже нет в живых. Они погибли в авиационной катастрофе - великолепные мастера Зденек Зигмунд, Иван Новиков, Юрий Тарасов, Борис Бочарников, Харри Меллупс.

Как жаль, что не создана у нас до сих пор Книга почета хоккея, где золотыми буквами были бы записаны имена тех, кто волею судьбы стоял у колыбели любимого вида спорта советских людей.

Они проходили первые испытания с почти завязанными глазами, почти безоружные. Хотя хоккею нашему шел уже третий сезон, хоккеисты не имели даже соответствующей экипировки: тех удобных перчаток, в которых играют спортсмены сейчас, шлемов. Налокотники и наколенники были сделаны из ватничков, защищали они от ударов и ушибов, избежать которых в хоккее невозможно, конечно, слабо. Щитки были взяты из футбольных доспехов. Никаких наплечников и раковин не было. Лишь у вратаря были специальные щитки, которые казались ему нескладными и неудобными. Играли тогда мастера на коньках с длинным полозом.

И вот в таком обмундировании, не умея играть корпусом, слабовато владея техникой, имея самое приблизительное представление о тактике игры, ребята вышли сражаться с признанными мастерами мирового хоккея.

Уже за одно мужество этих пионеров каждому из них надо было бы присвоить звание заслуженного мастера спорта. Хотя бы сейчас, так сказать, задним уже числом.

Наш спорт выходил тогда на международную арену, расправлял свои могучие крылья. Но было в то время в нашем спорте одно жесткое правило: нельзя было проигрывать зарубежным соперникам. Существовало довольно авторитетное "мнение", что это в корне подрывает наш престиж.

Придумали его скучные, неумные, далекие от спорта люди. Те, кто совершенно не понимал и не любил спорт. Они говорили нам, что, победив фашизм, выиграв войну, мы не имеем права проигрывать в спорте. Они путали божий дар с яичницей.

Эти посторонние люди, случайно попавшие в спорт (некоторые из них были "брошены на спорт"), не понимали - или не хотели понять, - что любая, даже самая сильная команда не может только побеждать, что ничьи и даже поражения неизбежны в самых ответственных соревнованиях, что они учат команду порой больше, чем обычные рядовые победы. Высшей точкой подобного неуважения в те времена к спортсменам, к спорту явилось решение разогнать футбольную команду ЦДСА после поражения нашей олимпийской сборной на XV Олимпийских играх в Хельсинки.

И вот, когда стало известно, что к нам приезжает команда ЛТЦ, нас, тренеров, вызвал к себе один из таких спортивных руководителей и потребовал дать расписку, что мы... выиграем у чехов. Иначе, заявил он, все матчи с пражанами будут закрытыми.

Мы такую расписку, естественно, дать не могли. Хотя бы потому, что не видели, как играет ЛТЦ, и вопрос об открытых, то есть с приглашением зрителей, матчах остался нерешенным...

Команда "ЛТЦ-Прага" сыграла сначала несколько закрытых матчей, да и то со вторым составом нашей сборной.

А первый состав во время этих игр стоял на трибуне и как завороженный смотрел во все глаза на больших мастеров. Наши гости умели делать все. Не удивительно, что встречи эти заканчивались с разгромным двузначным счетом в пользу команды ЛТЦ.

Это наводило нас на грустные мысли...

В один прекрасный день хоккеистов снова вызвали на совещание и снова стали уговаривать отказаться от открытого матча. Видимо, чехи произвели впечатление не только на спортсменов. Нам говорили, что эти встречи уже и не нужны: ведь кинооператоры все необходимое отсняли.

Мы возражали, убеждали, что чехословацкие хоккеисты показали далеко не все, что они не могли даже всего показать, встречаясь с более слабыми соперниками. Но самое главное - именно мы в первую очередь заинтересованы в том, чтобы проверить свои силы не в спокойной обстановке, наблюдая за игрой с трибуны, а в бою, где игроки полностью отдаются борьбе.

Мы обещали воевать до конца и, хотя отказались гарантировать победу, сказали, что сдаваться без боя не думаем. А чтобы избежать разного рода случайностей, просили устроить не один, а три матча...

Я всегда считал и считаю, что к победе стремиться необходимо; ради этого и проводятся соревнования. Играть нужно всегда всерьез. Но не надо бояться и поражения. Ибо и оно может принести пользу. При панической боязни поражения невозможны никакие эксперименты ни с пробой молодежи в ответственных соревнованиях, ни с проверкой какой-то новой тактики. Полагаю, что, если все проверено, можно и нужно идти на испытания, на любой риск.

Наши спортивные руководители, оттягивающие открытый матч, попали в неудобное положение еще и потому, что гости постоянно интересовались, когда же они, наконец, померятся силами с основным составом советских хоккеистов.

Дальше тянуть уже было невозможно, и вот появляются афиши, сообщающие о первой встрече сборной команды Москвы и коллектива "ЛТЦ-Прага".

Кстати, хотелось бы сказать, что в положительном решении вопроса об открытых матчах с ЛТЦ немаловажную роль сыграли работавший в то время секретарем ЦК ВЛКСМ Николай Александрович Михайлов и спортивный отдел ЦК комсомола.

На стадионе "Динамо" собралась необычно большая для зимы аудитория зрителей - 30-35 тысяч болельщиков пришли посмотреть эту игру.

Выиграли матч мы - 6:3. Удивлялись не только наши гости, зрители, специалисты хоккея, но и сами победители.

У меня и потом было немало приятных минут в моей спортивной биографии, но большей радости, чем в тот день, я все-таки никогда не испытывал.

Я полагаю, команда наша победила прежде всего потому, что уж очень сильно хотела победить, так хотела, что желание это перерастало в драматический фанатизм. Только после окончания матча обратились ребята к врачу, а ведь все шайбы попадали в незащищенное тело: это была отвага особой закваски. Наш коллективизм выражался не столько в классическом пасе. Он одухотворял всю игру. Коллективизм этот, самоотверженность поразили чехов, раскололи их оборону, и они дрогнули. Шесть шайб побывало в их воротах, хотя стоял у них лучший по тому времени вратарь Европы - Богумил Модрый.

Лучшим игроком нашей команды был, безусловно, Всеволод Бобров. Большой вклад в победу сделал и вратарь сборной Москвы Меллупс.

У этого вратаря было одно ценнейшее для стража ворот качество: после пропущенного гола он никогда как будто не переживал неудачу, быстро восстанавливал все в памяти, "проигрывал" этот момент, повторяя движения, и делал необходимые выводы. Он умел спокойно выслушивать замечания и критику товарищей, оставляя свои личные переживания и обиды на завтра.

Мне не раз приходилось жить с Меллупсом в одном номере гостиницы, и я видел, как тщательно готовится он к игре. Он и в жизни был таким же аккуратным, собранным, пунктуальным.

Подступы к воротам Меллупса стойко и надежно охранял Александр Виноградов, этот хоккейный богатырь, который в разорванной фуфайке лез на соперников, ловил шайбу на грудь, врезался в борт, не жалел себя. Таким же решительным спортсменом, умеющим целиком, до конца отдавать свои силы игре, показал себя другой защитник - Борис Бочарников.

Капитан нашей команды Владимир Никаноров почти не уходил с поля, играл спокойно, осмотрительно, не поддавался ни на какие уловки. Смелый, крепкий защитник. В ходе матча умело перестраивал свою игру. Прекрасно ориентировался на поле. Будучи одним из лучших вратарей советского футбола, он не побоялся начать свою спортивную жизнь заново в неведомом нам тогда виде спорта.

Володю высоко ценили и уважали товарищи. Он был немногословным парнем, но если уж начинал говорить, то к нему прислушивались все.

И остальные наши ребята - Анатолий Сеглин, Борис Соколов - казались в тот день воплощением мужества, спокойствия и расчетливости. Это были настоящие хоккейные бойцы.

Но всех нас поразил в том матче Евгений Бабич, настоящий патриот команды, тонкий тактик, создававший много голевых моментов для нашего главного бомбардира Всеволода Боброва. Бабич обладал счастливым даром - умел находить ту почти неуловимую середину между индивидуальной и коллективной игрой, что делает спортсмена высочайшим мастером. Он великолепно пользовался обводкой, финтами, но никогда не забывал о грозном оружии - пасе.

В тройке Василий Трофимов - Всеволод Блинков - Николай Поставнин играли очень быстрые форварды. Они были как-то особенно по-боевому дружны и азартны.

Самых больших похвал заслуживает Трофимов, невысокий, юркий крепыш, принесший немало хлопот чехословацким защитникам.

На высоких скоростях вела атаки и тройка: Юрий Тарасов - Зденек Зигмунд - Иван Новиков. Возглавлял ее хоккеист и теннисист З. Зигмунд, отличный товарищ, великолепный боец, прекрасный атлет. И как хорошо, что с конца 1965 года в Москве проводится мемориал Зигмунда, турнир московских теннисистов, посвященный памяти этого прекрасного спортсмена.

На следующий день после первого матча с чехословацкими хоккеистами нас пригласили в ЦК ВЛКСМ на дружескую беседу. Товарищи из Центрального Комитета комсомола приняли нас очень тепло, с большой заинтересованностью расспрашивали о наших хоккейных делах, планах, надеждах, перспективах. Нас наградили от имени комсомола именными часами. То были первые советские послевоенные часы, и мы храним их сейчас как драгоценную реликвию.

Беседовавшие с нами товарищи старались понять наши радости и огорчения, стремились оказать посильную помощь. В конце беседы они попросили, не приказали, а по-человечески, понимая, как трудно нам, попросили сыграть в остальных матчах не хуже. Товарищи из ЦК сказали, что наша главная задача - учиться играть по-настоящему. Не только воевать на хоккейном поле, но и постараться научиться играть умно, тактически зрело. В ЦК комсомола нам напомнили, что от наших успехов будет во многом зависеть популярность хоккея в стране.

С тех пор наша дружба с Центральным Комитетом комсомола стала постоянной. Нам помогают, о нас беспокоятся. Уходят из комсомола одни ребята, приходят другие. Меняются составы команд, составы сборных, но дружба комсомола и хоккеистов по-прежнему верна и крепка.