Может ли тренер экспериментировать с игроком?

Но здесь я хотел бы несколько отвлечься от истории рождения и становления новой тактики игры и рассказать об эпизоде, который произошел спустя три года после тех дней, когда Анатолий Дроздов пробовался на место хавбека.

К началу XX юбилейного чемпионата страны в ЦСКА сложилась ситуация, когда целое звено игроков стало как бы лишним.

Подросли воспитанники нашей хоккейной школы Владимир Викулов, Виктор Полупанов, и все вдруг заметили, что молодые хоккеисты по мастерству своему ничуть не уступают опытным и заслуженным мастерам, ветеранам армейского коллектива.

Вот тогда-то Анатолий Дроздов почувствовал, что он как бы не у дел, что он стал вроде бы "лишним" игроком, что у него нет постоянного места в основном составе и он не может больше рассчитывать играть в ЦСКА долгие годы, - молодежь наступает. Толя обратился к руководству ЦСКА с просьбой отпустить его в родственную команду, в спортивный клуб Ленинграда, где он начинал играть.

- В конце концов, - пояснил он, - я хочу быть игроком основного состава...

И тогда же у нас с Борисом Павловичем Кулагиным состоялся такой разговор с Дроздовым. Мы спросили Анатолия:

- У тебя обида или какие-нибудь претензии к нам? А? Мы понимаем, что тебе неприятно быть все время запасным... Но в чем, на твой взгляд, виноваты мы, что ты так и не стал хоккеистом высокого полета?

Толя возразил:

- Нет, нет, вы все сделали, я благодарен вам, что стал здесь мастером спорта, получил несколько медалей чемпиона СССР.

Толя помолчал, потом добавил:

- Хотя... хотя... Мне немного обидно, что вы на мне экспериментировали...

Это было неожиданно и, пожалуй, неприятно...

Правда ли, что мы экспериментировали с Дроздовым? И имели ли мы вообще право на такой эксперимент?

Толя Дроздов пришел к нам защитником. Однако в компании с выдающимися мастерами, которые играли тогда и играют сейчас в ЦСКА (Н. Сологубов, И. Трегубов, А. Рагулин, В. Кузькин, Э. Иванов), рассчитывать на (постоянное место ему было трудно. И потому мы решили попробовать Дроздова на месте центрального нападающего. А нам как раз не хватало центрфорварда в звено к Леониду Волкову и Анатолию Фирсову. Им нужно было придать физически сильного, смелого игрока. Таким хоккеистом и был Анатолий.

Именно на этом месте Дроздов и добился наивысших успехов в своей спортивной биографии. Стал мастером спорта и чемпионом страны.

Но даже в этом амплуа, в этой тройке, играя вместе с Волковым и Фирсовым, не показывал того, что мы от него ждали. Он уступал, и довольно заметно, по классу своим партнерам, и потому в первую сборную страны в это звено вместо него включался Виктор Якушев из московского "Локомотива".

Дроздов оставался один, когда его товарищи уезжали со сборной. Он грустил, скучал, переживал, наверное, обижался на нас, тренеров.

Мы побаивались его одиночества: действительно тяжело, когда твоим товарищам поручают более ответственное задание, а тебя на это задание не берут. Такие переживания по-человечески понятны.

Шли годы, партнеры Дроздова росли, а Толе по-прежнему не хватало для классной игры какой-то изюминки, своеобразия, неповторимости, выдумки. Тренировался он подчас с некоторой ленцой, и оттого разрыв в уровне мастерства между ним и его партнерами продолжал расти.

Мы не могли не считаться с тем, что звено от этого страдает, и потому решили ввести Дроздова в наше экспериментальное звено-"систему", предложив ему новую роль - хавбека. Нам казалось, что он иначе покажет себя в новой роли, откроет в себе какие-то неизвестные и нам и себе самому качества. Ну, а кроме того, надеялись - вместе с хоккеистами, с которыми он теперь будет играть, Дроздов, может быть, попадет и в сборную. Ведь идти вместе, рядом легче, чем догонять в одиночку.

Но этот эксперимент оказался неудачным. Толя так и не смог избавиться от какого-то уныния, поверить в свои силы, тренироваться с большей заинтересованностью. Есть в этом и наша вина? Может быть. Но мы не могли не идти на этот эксперимент. Ведь нам хотелось, чтобы Анатолий Дроздов нашел свое место, мы стремились усилить им и звено и всю команду. Не случайная прихоть и не какой-то каприз заставили нас рисковать. Именно его, Дроздова, интересы толкнули нас на это решение.

Может быть, мы должны были его поддержать под локоток?

Не думаю. Спорт требует от человека его собственного мужества. А Толя - спортсмен способный, не бесталанный. Но ему не хватало терпения. Одной из черт мужества.

Однако ошибка наша была в том, что, начиная эксперимент, мы не заручились согласием Дроздова. И я чувствую сейчас свою вину, что не сказал ему, не предупредил о возможности неудачи. Я старался тогда убедить его лишь в том, что он непременно добьется успеха...

Но вот иной пример. Анатолий Фирсов, как известно, дебютировал в "Спартаке", играя там центральным нападающим. Первые свои матчи в составе армейцев он провел в привычном амплуа. Однако позже я увидел, что Анатолий может стать весьма перспективным крайним нападающим. Обычно действия крайних нападающих в известной мере зависят от действий их партнера - центрфорварда, от его умения "загружать" товарищей работой. Но Фирсов сам инициативен, быстр, умеет брать игру на себя и потому может успешно сыграть даже тогда, когда центральный нападающий проводит матч слабо.

Мы перевели Фирсова на край, и, как показало время, этот эксперимент оказался удачным. Ныне Анатолий - хоккеист экстра-класса.

Уверен: любой тренер имеет право на игровой эксперимент с хоккеистом. Иначе добиться чего-то нового просто невозможно. Нельзя решать сложные творческие задачи, усовершенствовать тактику без риска, пробы, возможных неудач.

Но при этом необходимо, чтобы и сам хоккеист был активным участником эксперимента. Думал и искал вместе с тренерами. В большом спорте нельзя не экспериментировать.

Но та давняя история с Дроздовым случилась много лет назад. А сравнительно недавно, в январе 1970 года, на заседании тренерского совета, где обсуждались итоги поездки сборной СССР в Канаду (декабрь 1969 года), несомненно, одаренный и уже достаточно опытный тренер Николай Георгиевич Пучков обрушился на своих коллег, руководивших сборной, с самой резкой критикой:

- Вы своими экспериментами испортили моих ребят, я не узнаю свою тройку...

Речь шла о тройке из ленинградского СКА - Петре Андрееве, Сергее Солодухине и Игоре Григорьеве. Пучков выговаривал тренерам сборной:

- Вам не надо было дотрагиваться до моих способных ребят, они должны играть в сборной так, как играли в клубе.

Пучков, не особенно подбирая выражения, рекомендовал нам роль... тренеров-статистов. Иными словами - какими получили хоккеистов, такими их и используйте, и не вздумайте учить, переучивать спортсменов, усиливать игру молодых хоккеистов.

Это был первый за четверть века случай из нашей практики, когда нам предложили столь странную роль.

Но разве мы просто селекционеры, собирающие сборную? Разве мы не тренеры, которые должны помочь новичкам, попавшим в компанию прославленных чемпионов мира, повысить класс игры, понять и усвоить требования, принятые в национальной команде?

Две недели - срок небольшой, чтобы "испортить" тройку. Как, впрочем, и для того, чтобы резко усилить игру звена.

С молодыми хоккеистами, дебютантами сборной, в действительности произошло следующее. Тренеры после более внимательного знакомства с ними на занятиях по теории хоккея попросили рассказать, как каждый из них и звено в целом действуют в разных зонах, в различных фазах игры (естественно, с учетом конкретного противника). Сразу после этого мы рассказали им, как играет сборная команда, какими тактическими средствами и методами она добивалась успеха в матчах с лучшими командами мирового хоккея. Попросили каждого из них высказать свою точку зрения. Все согласились с нашим, достаточно творческим подходом к тактике.

Узнав ребят ближе, определив их возможности, лучше поняв черты характера, мы пришли к выводу, что можно усилить их игру - и не только за счет повышения волевой стойкости, но и за счет более высоких тактических требований. Следовало, в частности, обратить внимание на возможность более целесообразных тактических построений как в атаке, так и в обороне. Мы потребовали большей взаимозаменяемости в завершающей фазе атаки, где центральному нападающему разрешалась повышенная, по сравнению с традиционной, активность. При игре в защите решено было отказаться от позиционного принципа (где успех обороны решается количественным составом игроков) и перейти на оборону качеством, где были бы условия и для длинной и внезапной с помощью паса контратаки.

Наши новички с удовольствием восприняли новую для них идею, освоились с высокими требованиями, охотно выполняли на тренировках специально продуманные для них упражнения.

И все же это звено оказалось наиболее слабым в сборной. Но вряд ли дебютанты могли сразу стать ведущими. Ведь так же начинали некогда и все именитые сегодня звенья. Не следует забывать, что молодое звено вливалось в команду семикратных чемпионов мира.

А слабость звена была и в том, что оба крайних нападающих не всегда выдерживали силовое единоборство, их не раз подводила излишняя осторожность - черты, не свойственные игроку сборной. Умей играть, умей творить, но умей, не теряя своего мастерства, и воевать, когда надо, - это закон сборной. Центрфорвард нового звена не имел этих недостатков, но действовал слишком откровенно, не обладал достаточной игровой хитростью, не умел творить на площадке.

И потому мы потребовали от ребят укрепления волевой стойкости, повышения тактического разнообразия в действиях на площадке.

Не подумайте только, что эти высокие требования для новичков давались лишь потому, что так понимают хоккей тренеры сборной. Мы учитывали, что молодой хоккеист попадает в команду, где рядом с ним играют интересные люди, сильные спортсмены, понимающие хоккей так, как учили их тренеры национальной сборной.

Мы, тренеры, очень мало, робко экспериментируем, на нас слишком давят очки. Но разве у команды могут быть всегда только успехи? Может, имеет смысл завести какую-то новую шкалу для определения качества тренера, педагога, творца? И оценивать работу тренера не одними очками. Ведь этого недостаточно. Не только количество набранных командой очков, но и классные хоккеисты, воспитанные этим тренером, его вклад в обогащение тактического арсенала отечественного хоккея - вот что должно служить эталоном искусства тренера.