Личное достоинство Галины Степанской

- Инга Артамонова никогда не была олимпийской чемпионкой, я это знаю,- сказала своему тренеру Юрию Чистякову Галина Степанская.- А Деелстра была?

- Нет, она тоже не была олимпийской чемпионкой,- сказал Чистяков.

- Вот об этом я не знала...

Юрий Чистяков смотрел на свою Галю, и счастье распирало его бунтарскую душу. Вспомнил, с чего все это началось, с какой его веры в Степанскую и с какого неверия в нее тренеров сборной, да не только их, но и всех, кто дневал и ночевал на катках и видел эту неуклюжую, мощную, как никто, девицу, которую привела на ее первый конькобежный бал Лидия Селихова - заслуженный мастер спорта, двукратная чемпионка мира, конькобежная мать самой Нины Статкевич. Но и этот и много других конькобежных балов, на которые упрямая Селихова возила Галю Степанскудо, для девочки счастливыми не стали. Упрямо не признавал высший конькобежный свет Галину Степанскую. И пресса тоже не признавала.

Вот так она и начинала свою конькобежную жизнь - непризнанной. И совсем худо бы ей пришлось, если бы не было рядом с ней в те годы Нины Статкевич.

О схожести их натур - Статкевич и Степанской - уже тогда (по рассказам Статкевич) было мне известно. Но я безоговорочно верил в Статкевич, а в Степанскую не верил. Были на то основания существенные - результаты Нины. Правда, в Саппоро пришлось мне пережить горькие минуты...

Я прорвался через все заградительные барьеры на лед олимпийского катка "Макоманаи" с единственной целью - первым поздравить с победой Нину Статкевич, но она, бежавшая в пятой паре с Дианой Холам, неожиданно и безнадежно проиграла американке, хотя и была фавориткой Игр именно на этой дистанции.

И вот через четыре года "младшая сестра" Статкевич становится олимпийской чемпионкой по конькам в первый день конькобежного олимпийского турнира именно на дистанции 1500 метров, а я стою рядом с ее тренером Юрием Чистяковым, который вконец охрип, пока метался по "бирже", крича Гале что-то одним им ведомое, а рядом - Диана Холам, которая теперь стала тренером, хлопает в ладоши, ничуть не огорчаясь тем, что эта русская, а не ее девочки из команды США приняла олимпийскую эстафету.

На чехлах своих коньков Галина Степанская еще давным-давно написала: "Нина - Галя". "Нина - Галя" снова появлялось на них. А однажды в эти чехлы Степанская бережно уложила старенькие коньки фирмы "Баллангруд" - то был подарок Нины Статкевич.

Степанская выиграла на этих коньках 1500 метров на чемпионате мира. Коньки Нины принесли ей первое спортивное счастье.

Галя - щедрая душа. Но, как ни уговаривал ее Чистяков передать старенькие "баллангруды", когда Степанская год назад сменила их на новые коньки, кому-нибудь из девочек их клуба, Галя наотрез отказалась. "Что угодно отдам,- ничего не жалко,- говорила она своему тренеру,- но только не эти коньки".

Чистяков считает, что вовсе не в том дело, что Галя выиграла на этих коньках первое свое "золото", а в том, что это коньки Нины. Они для Степанской как эстафетная цалочка, которую она поклялась самой себе донести до главной цели, до цели, к которой Нина так и не дошла - до олимпийского пьедестала.

И вот в Инсбруке Степанская выполнила клятву, данную самой себе. Сделала то, что не удалось сделать Инге Артамоновой и Нине Статкевич,- стала олимпийской чемпионкой. Она сделала это и за себя, и за них.

...Репортерский наш корпус вылетал в Инсбрук из Шереметьева за день до открытия Игр - 3 февраля. И вместе с нами в Ту-134 летела Галя Степанская. Кроме нее конькобежцев на борту не было - летели фигуристы, тренеры, наши олимпийские арбитры. Коллеги спрашивали: "Кто эта девушка?" Я отвечал: "Галина Степанская", уверенный в том, что этим все сказано. Но на меня кое-кто удивленно смотрел и переспрашивал: "А кто она?"

И действительно, чем, кроме победы в 1973 году на чемпионате мира на дистанции 1500 метров, когда она отобрала малую золотую медаль у самой Деелстры, была - знаменита Степанская?

Я знал, что перед самым отлетом в Инсбрук стряслась в семье Степанских страшная беда - умер отец Гали. Галя бросила все тренировки и прилетела в Ленинград - проститься с отцом. Юрий Чистяков думал, что после этого удара она уже не скоро отойдет.

Могли ли мы, когда летели в Инсбрук, донимать Степанскую своими вопросами?

А в Инсбруке она мне призналась, что летела сюда прежде всего выстоять. Так и сказала: "Я должна была выстоять. Ради мамы, ради соседей наших, которые долгие месяцы помогали маме, пока отец болел, а я колесила по свету..."

Было в жизни Галины Степанской много горьких минут, и дней, и лет. Но не обо всех таких днях хочу я рассказать, а лишь о двух, потому что мне они кажутся вехами на ее пути.

Она была уже и на подступах к сборной, и в самой сборной, но выступала нестабильно - то вверх подскочит, то вниз, как в пропасть, провалится.

Наступил момент, когда все вроде бы пошло хорошо. И вдруг - это было в декабре семьдесят первого года в Ленинграде - она пробежала 3000 метров за 6 минут и 12 секунд. Позор, провал...

Но именно в тот день, когда в ней все готовы были уже окончательно извериться, подошел к Степанской молодой ленинградский тренер Юрий Чистяков и сказал, что только в нее одну он готов поверить, что ему нужна именно такая ученица.

На другой день состоялась их первая тренировка "а льду стадиона имени Ленина. Никого на катке, кроме них, не было, мела пурга, и лед не стали готовить. Чистяков сам со скребком в руках разгребал для Степанской узкую полоску дорожки. Галя бежала круг за кругом, бежала коряво: ничего похожего на настоящий бег конькобежца, хотя бы второразрядника, не было. Но Чистяков окончательно - и навсегда!- именно в тот день, на этой первой их тренировке поверил в Степанскую, а она поверила в него.

У Чистякова были свои, казавшиеся в то время странными и дерзкими, взгляды на конькобежную технику. В суть этих взглядов вдаваться не стану, скажу только,, что Чистяков, этот упрямец, не признавал признанное всеми так называемое смещение конькобежца при беге, более того, он отвергал термин "кататься на коньках", признавая другой - "на коньках надо бегать"! Именно бегать, и не иначе. Ему нужен был исполнитель, который сумел бы доказать правильность этих.идей. Он искал повсюду такого исполнителя. И нашел Степанскую. И характер у Степанской был такой, какой был нужен Чистякову.

Теперь о втором дне. Он помечен октябрем 1975 года. В Ленинграде проходил всесоюзный слет олимпийцев. Но сборная женская команда страны по конькам в Ленинград не прилетела - осталась в Свердловске, чтобы не нарушать рассчитанный по дням и часам цикл подготовки к Олимпиаде. Но и в Свердловске прошло комсомольское собрание, на котором всем вручали удостоверения кандидатов в олимпийскую сборную СССР. Всем, кроме Галины Степанской. В ее" олимпийское будущее тренеры сборной снова не поверили, потому и не назвали ее официально "кандидатом". Тренеров можно понять. Галина хотя и выступала в олимпийском сезоне сильно, но не всегда ровно. Однако, как это выяснилось уже в Инсбруке, где стала она олимпийской чемпионкой, нет худа без добра. Та ошибка тренеров сборной обернулась неожиданно для всех нас олимпийским "золотом".

Почему? На этот вопрос сама Степанская мне ответила на трибунах олимпийского инсбрукского катка, когда страсти, бушевавшие по поводу ее победы, улеглись, когда вокруг нее не гудел уже шумный репортерский рой. Она сказала так:

- Вы хотите знать, когда я точно решила, поверила в то, что поеду в Инсбрук? В тот самый день, когда мне удостоверение кандидата в олимпийскую команду не вручили. Чистяков сказал: "Значит, не заслужила. Заслужи!" Он никого не винил, ни на кого не обижался, сказал так, как всегда мне говорил: "Мы с тобой во всех спорах должны говорить на одном языке - языке секундомера, языке результатов". Вот на этом языке мы и ответили,- и Степанская улыбнулась гордой улыбкой человека, отстоявшего свою правоту и свое личное достоинство.