Мой институт

Когда в 1928 г. с I Всесоюзной спартакиады мы вернулись в родной Красноярск, я была школьницей 9-го класса. Красноярский обком комсомола в это время мобилизовывал учащихся старших классов в деревню на ликвидацию неграмотности, в их число попала и я. Первую зиму жила в селе Сидельниково. В деревне условия жизни были нелегкими. Морозы стояли лютые: небольшая речушка, протекавшая через село, промерзла до дна. Замерзла и вся рыба. Темными зимними вечерами было страшновато. В округе раскулачивали богатеев, а я переписывала их имущество. Того и гляди, можно было ждать пулю в окно. Не было тетрадей, но занятия проводила аккуратно. В итоге на 55 неграмотных в селе стало меньше. Не оставляла и мечты о спорте. Делала зарядку, бросала на берегу камни, бегала, ездила на неоседланных лошадях.

Вторую зиму я жила в селе Кома, в 250 км от Красноярска, работала учительницей начальных классов в школе. Весной, вернувшись в Красноярск, сдала экзамены за среднюю школу. А летом представитель Ленинградского института физкультуры имени П. Ф. Лесгафта Иван Иванович Быстрое приехал в Красноярск для отбора желающих поступить в институт. Была раньше в институте такая хорошая традиция - посылать ежегодно своих работников по городам страны.

Зная мои спортивные способности, комсомольская организация Красноярска торжественно вручила мне путевку в Ленинградский институт физкультуры. Все остальное сейчас я помню смутно. Недолгие сборы, проводы товарищей, дорога, которая в те годы была неблизкой.

И вот с чемоданчиком в руках я на широкой площади Московского вокзала. Недолог путь на трамвае до улицы Декабристов, где размещался Ленинградский институт физической культуры имени П. Ф. Лесгафта.

Еще до поступления в институт я постаралась узнать побольше об истории его создания, ведь отныне он на целых 5 лет становился для меня родным домом.

Еще в дореволюционные годы известный русский ученый Петр Францевич Лесгафт, активно сочувствующий революционному движению русского студенчества, жил идеей создания научной системы физического воспитания народа. В 1893 г. он становится фактическим руководителем Общества содействия физическому образованию, затем добивается разрешения открыть при обществе курсы воспитательниц и руководительниц физического воспитания.

После Великой Октябрьской социалистической революции на базе созданных Лесгафтом учреждений возникает Государственный институт его имени. Происходит это в 1919 г., а в 1926 г. институт переезжает в бывшее дворцовое помещение на проспекте Декабристов. Места здесь много, и вокруг дворцового здания строятся стадион и спортивные площадки.

Уже в те годы в институте работают известные специалисты. С самого начала удачно подобрался состав руководящих работников кафедры физиологии: соратники знаменитого физиолога Ивана Петровича Павлова, работники созданной им к тому времени в Петрограде лаборатории - Леон Абгарович Орбели и Алексей Николаевич Крестовников. Труднее оказалось подобрать специалистов для преподавания спортивных дисциплин. Одним из первых был привлечен к работе по гимнастике действующий спортсмен и опытный тренер Лев Павлович Орлов.

Постепенно укомплектовывалась кадрами преподавателей кафедра легкой атлетики. Проводили занятия, а потом и тренировки прекрасные преподаватели Б. П. Милевский, Б. М. Взоров, позднее В. С. Клименко. Каждый из них много дал мне для будущей тренерской работы. Б. П. Милевскому я обязана не только освоением техники бега, но и своим увлечением фотографией. Он постоянно фотографировал сам, научил и меня. Фотографии мы использовали как учебное пособие, что очень помогало в работе.

Б. М. Взоров - разносторонний спортсмен - прославился впоследствии как создатель "перекидного" способа прыжка. В то время все смотрели, удивлялись и не без насмешки прозвали новый стиль "тамбовским хорайном", не подозревая, что через некоторое время новый стиль прыжка, предложенный на этот раз американцами, завоюет весь мир и будет назван "перекидным". Хорошо запомнились его разминки (45 мин.), состоящие из интенсивных упражнений, следующих одно за другим, превосходно подготавливающих к последующим занятиям.

В. С. Клименко был фанатично предан легкой атлетике. Он всегда что-нибудь изобретал, придумывал, зарисовывал. У него, пожалуй единственного, было богатое собрание рисунков общеразвивающих, подводящих специальных упражнений, упражнений на снарядах и со снарядами. Эти четкие и выразительные рисунки, выполненные им, оказывали незаменимую помощь студентам. Знаток античной, средневековой и современной истории физической культуры и спорта, Клименко всегда приберегал для студентов интересные случаи, занятные факты.

Жили мы в институте дружно, хотя время было тяжелое. В стране многого не хватало, что сказывалось и на быте студентов нашего института. Жили мы по 6-8 чел. в комнате. Ходили в форменной одежде защитного цвета. Питались кое-как. Особенно трудно приходилось по вечерам, когда на ужин выдавался морковный чай, ломтик хлеба, в лучшем случае с кусочком соленого огурца или селедки. Вставали в 6 час. утра и тут же отправлялись на строевую подготовку: военной подготовке в институте уделялось много внимания. После завтрака начинались учебные занятия. Кроме многочисленных спортивных дисциплин, в число которых входили даже фигурное катание, гребля и парус, солидный курс составляли общественные науки, анатомия, физиология, самоконтроль. Изучали педагогику, антропометрию, гигиену.

Добрым словом мы вспомнили пригодившиеся нам в жизни курсы по методике физической культуры и массажу в лечебно-профилактических учреждениях. Одним из любимых моих предметов была физиология, которую вел Алексей Николаевич Крестовников. Человек умный, великолепно знавший спорт.

Институт не был еще как следует оборудован, и нам приходилось ездить на занятия в разные концы города: зимой в военный манеж, а летом на стадион. И, несмотря на трудности и далеко не благоустроенную жизнь в общежитии, студенческие годы остаются лучшими годами в моей жизни.

Физически я была подготовлена хорошо, поэтому выступала не только в легкой атлетике, но и в плавании, гимнастике. Была включена в сборную команду Ленинграда по гимнастике и ездила в Москву на соревнования, где впервые встретилась с Владимиром Михайловичем Дьячковым, который тоже в то время занимался гимнастикой. Не раз участвовала в лыжных соревнованиях, играла за сборную Ленинграда в волейбол.

Но главным для меня продолжала оставаться легкая атлетика. Я неплохо преодолевала барьеры, прыгала в длину, метала мяч, диск, толкала ядро. Но многому приходилось учиться заново. Прежде всего нужно было избавиться от ошибок в технике.

Просматривая свои старые тетради, я нахожу такие записи, относящиеся к 1934 г.: "Этой весной я начала заниматься в особой группе мастеров института. Пришлось перестраивать всю технику шага. Очень помог Б. П. Милевский. Наконец, начал вырабатываться у меня маховой шаг, раскрепощающий мышцы, избавляющий от излишнего напряжения и позволяющий сберечь силы к рывку на финише. Тренируюсь каждый день, бегаю с низкого старта, с ускорениями: начинаю бег в медленном темпе, а потом увеличиваю скорость до максимальной и, наконец, бегу по инерции..."

Моя легкоатлетическая карьера началась с установления всесоюзного рекорда. В те годы существовал рекорд для женщин по прыжкам в длину с места - 2,35, который принадлежал динамовской спортсменке из Москвы Зое Романовой. Выступая в 1931 г. на первенстве Ленинграда, я улучшила этот рекорд до 2,44.

С этого года начались мои выступления на соревнованиях, поездки в составе сборной команды города. Типичной для того времени была разносторонность подготовки: об узкой специализации не думали, а предпочитали широкую многоборную подготовку. В каких только видах легкой атлетики я не выступала! В 1932 г., участвуя во Всесоюзной спартакиаде профсоюзов, я установила всесоюзный рекорд по метанию мяча с петлей (кстати, интересный и незаслуженно забытый сейчас вид) - 42,48. В 1933 г. на международном матче с Турцией, который проходил в Москве на стадионе "Динамо", мне удалось установить всесоюзный рекорд по метанию диска - 36,80.

В конце 1934 г. на моем счету было 7 всесоюзных рекордов, из них 4 рекорда в беге, 2 в метании и 1 в прыжках. Я улучшила рекорд Марии Шамановой в беге на 60 м до 7,7, а также рекорд в троеборье.

Дважды я устанавливала всесоюзные рекорды в беге на 80 м с барьерами - 12,8 и 12,5. Прыгнула в длину на 5,80 и бросила диск на 38, 58. Этот рекорд в прыжках в длину продержался почти 15 лет и был улучшен лишь в 1949 г. на 2 см Надеждой Хныкиной.

Старт бега на 100 м на традиционном матче Москва - Ленинград - Харьков в 1934 г. (слева направо): Галина Турова, Зоя Синицкая, Мария Шаманова

Кое-какие вырезки из газеты "Красный спорт" и журнала "Спартак" за 1934 г. сохранились у меня до сих пор. Вот что писала газета в заметке "Шаманова или Турова" по поводу встречи трех городов - Москвы, Харькова и Ленинграда: "Стартуют на 100 м женщины. Весь интерес сосредоточен на единоборстве Шамановой и Туровой. За первой многолетний опыт и лучшее достижение. За Туровой ее отличная тренированность и последний рекорд на 60 м. Два фальстарта. Но вот выстрел- и бег начался. Вначале идут ровно. Метрах в тридцати Турова несколько впереди. Напрягая все усилия, Шаманова старается ее достать. На последних метрах отчаянная резня красных и голубых. Первой у финиша Турова-12,8".

К этому же году относится и моя зарубежная поездка в Париж, где проходил интернациональный антифашистский спортивный слет. В 9 час. 30 мин. поезд подошел к Северному вокзалу в Париже. Как это непохоже на нашу первую остановку в Берлине! Вот уже где была встреча с чуждым нам миром. Мрачные улицы. Коричневые рубашки и звериный вой: "Хайль Гитлер!". Мрачные громоздкие тени щуцманов на уличных перекрестках. Здесь, в Париже, несколько тысяч французских рабочих пришли нас встречать на вокзал. Приветственные возгласы, цветы. И вот праздничное выступление на стадионе "Першинг" в присутствии 20 тыс. рабочих.

Участники и зрители слушают темпераментную речь Анри Барбюса.

Начинаются соревнования, в которых главную роль играют советские спортсмены. Мне приходилось буквально разрываться между видами. Толкнула ядро и тут же после первой попытки - на прыжки в длину. Газеты объявили новый рекорд Европы в прыжках - 5,67. С длины немедленно на барьерный бег. Но с удивлением почувствовала, что приходится тянуть шаги. Оказалось, что вместо привычных 80 м с барьерами француженки бежали 65 м с расстоянием между препятствиями не в 8, а в 9 м. Не знаю, каким чудом мне первой удалось закончить дистанцию. И тут произошел случай, ставший достоянием печати. Наши спортсмены были предупреждены: страна капиталистическая и не следует давать повода для политических инцидентов. И вот, когда я заканчивала бег, невольно подняла вверх сжатую в кулак руку, забыв, что это приветствие "Рот фронт!". И трибуны дружно вскинули вверх руки, запев Марсельезу.

Поддаваясь общему настроению, писака из белогвардейских милюковских "Новостей" так описал наш выход на стадион: "Вышли рослые, статные, наши русские молодцы". Вот, стали даже нашими, да еще и молодцами. Соответствующей была и общая оценка: "Превосходство русских атлетов таково, что трудно составить себе правильное впечатление об их действительной силе. Но технические результаты показывают, что все они обладают настоящим международным классом".

Когда соревнования закончились, я не удержалась и из почтового отделения, находящегося на Эйфелевой башне, послала в институт телеграмму о наших победах.

В 1935 г. я защищаю диплом в институте физкультуры и остаюсь работать там преподавателем кафедры легкой атлетики, а вскоре после рождения дочери в том же году начинаю снова успешно выступать на соревнованиях. В июле 1937 г. на соревнованиях в Ленинграде я в 3-й раз улучшаю рекорд страны в беге на 80 м с барьерами, на этот раз до 12, 2. Этот год памятен также тем, что мне, четвертой легкоатлетке в стране, присваивается звание заслуженного мастера спорта СССР. Первой это звание в 1934 г. получила Мария Шаманова.

В 1938 г. я снова веду наступление на рекорд в барьерном беге: 12,0 - в августе в Москве, 11,8 - в сентябре в Харькове и 11,7 - в октябре в Киеве. В метании диска мне удается перешагнуть границу 40 м и показать результат 42,72.

Постепенно я приобретаю опыт преподавательской работы. Я имела возможность учиться у своих товарищей по кафедре, высококвалифицированных тренеров, таких, как Г. В. Васильев, Б. М. Взоров, В. С. Клименко, Б. П. Милевский, Д. А. Семенов.