"Укрощение" канадцев

Но нам приходилось и отступать от своих принципов. Нас вынудили отступить...

Торопится время, и меняются наши взгляды на хоккей. Вспоминаются годы становления у нас новой игры. Мы, хоккеисты первого призыва, тогда не бегали, а, кажется, летели на коньках по полю; финты были свободными, изящными и, наверное, красивыми; защитники не ловили нападающих на корпус, не швыряли на борт, не загоняли в углы. Они отличались мягкостью и, по нынешним временам, чуть ли не нежностью.

Правда, встречаясь с зарубежными соперниками, мы испытывали подчас некоторое неудобство, что ли. Неудобство от их игры, которая казалась нам слишком жесткой.

Но наши хоккеисты были в этих встречах по-прежнему верны своей манере. Молча сносили грубость, сдерживались даже в тех случаях, когда соперники умышленно наносили им травмы. Мы помнили об интернациональной дружбе спортсменов и потому в международных матчах были особенно осторожны и даже деликатны.

Мы утекали себя той мыслью, что вознаграждение за нашу терпеливость все равно придет и мы будем рассчитываться с грубым соперником не ударами, не толчками, не местью, а шайбами, которые будут заброшены, когда судьи удалят с поля хоккеистов-грубиянов. Победа, думалось нам, - хорошая компенсация за несправедливость.

Такая манера игры завоевала нам популярность у зарубежных поклонников хоккея, которые не могли не восхищаться нашей выдержкой и стойкостью.

Но долго так продолжаться не могло. С одной стороны, нас все больше и больше возмущали судьи, которые "не видели" хулиганства на поле. Возмущали и сами соперники, наглые и драчливые. Но, с другой стороны, ведь правила хоккея разрешали силовую борьбу! И отказ от нее лишал нас многих тактических и особенно психологических преимуществ.

Наши хоккеисты, продолжая оставаться рыцарями и джентльменами, упорно стали овладевать искусством силовой борьбы.

Осенью 1962 года во время нашего турне по Канаде нам пришлось провести один из матчей в городе Гамильтоне с командой юниоров-любителей "Гамильтон Ред Уингс" ("Гамильтонские красные крылья"), усиленной девятью профессионалами, игра которых, откровенно грубая, отличается особой жестокостью.

Соперники советских хоккеистов много наслышались (напомню, что до этой встречи мы уже одержали несколько побед над канадскими командами) о нашем умении терпеть, о нашей, как они считали, трусости, которая в общем-то являлась совершенно фантастической выдумкой. Канадские профессионалы были готовы смять, подавить русских.

И вот шайба в игре.

С первых же секунд канадцы играют немыслимо жестко, грубо. Создается ощущение, что они чуть ли не заранее наметили себе жертвы. Они откровенно хулиганят: наносят удары клюшкой даже по лицу, лезут в драку.

И что самое странное: молчат судьи. Им как будто даже импонирует такая игра. Зрители не свистят, не протестуют. Они ничему не удивляются: к такой игре привыкли, да тут еще свои "бьют" чужих...

Оканчивается период. Пока ничья - 1:1. Лица у наших ребят в кровоподтеках. Кое-кто уже не может продолжать встречу.

И тут-то мы, тренеры, не выдержали. Вместе с Аркадием Ивановичем Чернышевым мы после некоторых колебаний объявляем хоккеистам: каждый - именно каждый! - должен продумать, как он будет действовать на поле, чтобы дать острастку зарвавшемуся противнику. Мы сказали, что никому не простим никакой осторожности, призвали ребят действовать смело, решительно, резко, быть настоящими хоккейными бойцами.

Опасаясь, что ребята нас не так поймут, что во втором периоде на поле начнется откровенная потасовка, какие бывают во встречах профессионалов, мы объяснили, что хамить, хулиганить, как канадцы, ни в коем случае нельзя. Играть жестко, но стараться удерживаться в рамках. Ловить соперников в углах, у бортов поля, подводить их к нашим защитникам и внезапным столкновением лишать их устойчивости, а возможно, и желания играть.

И вот началось! Это было соперничество не в мастерстве. Не в технике и тактике. Это была сшибка характеров, суровая проверка воли, лихая мужская схватка, сражение, где и со стороны наших хоккеистов правила трактовались подчас, наверное, слишком вольно.

И вдруг... мы заметили, что канадцы растерялись. События, разыгравшиеся на поле, оказались для них полнейшей неожиданностью. Они, оказывается, и не думали, не подозревали, что советские хоккеисты могут и умеют постоять за себя. Не знали, что молодежь у нас сильная, и смелая, и самолюбивая, что характер у русских людей удалой, что и подраться наши умеют не хуже других.

В первом же игровом отрезке после совершенно правильного силового приема один канадец покидает поле. Немного позже, сильно хромая, уходит другой.

Это был колоссальный психологический удар...

Канадцы не выдержали. Они привыкли к безнаказанной грубости на поле во встречах с советскими хоккеистами, а тут...

Здоровые, сильные, задиристые парни, только что откровенно хамившие, побежали к судьям жаловаться на наших хоккеистов. Они требовали, чтобы советские спортсмены играли более корректно.

Трибуны продолжали хранить молчание. Мне кажется, что зрители даже не поняли, что бьют уже канадцев. Бьют по правилам, но довольно ощутимо.

Судьи взяли сторону канадцев и начали удалять наших хоккеистов.

Но мы, тренеры, решили выдержать такую игру до конца. Даже находясь в численном меньшинстве, ребята играли по-прежнему жестко, укрощая распоясавшихся соперников.

После второго периода уже вели мы - 5:1.

В раздевалке оживленно и даже... весело, хотя у многих синяки, ссадины, кровоподтеки. Кто-то из ребят, обращаясь к тренерам, говорит с укоризной:

- Если бы раньше разрешили так играть, меньше бы у нас ушибов было...

Неожиданно к нам в раздевалку приходят руководители канадского клуба. Приходят с предложением играть корректно, честно. Объясняют, что через несколько дней им играть матч на первенство своей лиги и они опасаются, что при такой игре могут недобрать состав на предстоящую встречу. Такая, как сегодня, игра им может дорого обойтись.

Мы ответили, что рады их предложению. Что тоже хотим играть по-настоящему, спортивно, корректно. Но предупредили: престиж свой уронить не позволим, на грубость будем отвечать самой жесткой игрой. Ну, а что силы, воли, мужества нам не занимать - в этом канадцы уже убедились...

На мой взгляд, в тот день мы нашли удачный ключ к "укрощению" грубого противника. Мы отвечали не его же оружием, не разухабистой откровенной дракой, а умением вести жесткую силовую борьбу в рамках правил, сдерживая себя и играя на грани удаления. А в правилах хоккея, надо сказать, заложено немало и острых иголочек и тяжелых кувалд, дающих вместе все возможности для приведения в чувство самого наглого противника, пытающегося испытать нашу смелость, выдержку и мужество.

Может быть, мы были не правы? Может быть, следовало выпрашивать у канадцев корректную игру? Не думаю! Ведь канадцы не хотели идти нам навстречу. Они были уверены, что мы их боимся, что мы не умеем играть в силовой хоккей. А поскольку договориться о корректной игре было нельзя, то следовало заставить противника отказаться от грубости, заставить его уважать нас.

В конце концов мужество - это не только "терпение и постоянство", но и - вспомним Даля - "доблесть, храбрость, отвага, спокойная смелость в бою и опасностях".

Однако я должен заметить, что мы, тренеры, смогли пойти на такой рискованный шаг только потому, что были уверены в рыцарстве наших ребят. Мы знали: в самой ожесточенной борьбе они не утратят контроля над собой, не превратятся в заурядных хулиганов.

Хоккей - игра не только красивая, но и мужественная.

И проявляется мужество в разных формах. Все зависит от характера матча, от соперника. В одном случае надо сдерживаться, мужественно принимать все обиды и несправедливости, в другом - так же мужественно давать понять сопернику, что команда его не боится.

Каждый хоккейный солдат должен знать, что ждет его впереди. Вот почему мы провели несколько соответствующих экспериментов - во время турне по Канаде и в городе Калинине, где однажды сыграли по канадским профессиональным правилам с любительской командой "Шербрук Биверс" - обладателем Кубка Аллана.

Это был нехороший матч, хоккеисты часто и много дрались. Это был грязный хоккей. Но мы оказались вынуждены провести этот эксперимент, чтобы канадцы не застали нас врасплох.

Перед будущими встречами мы будем настаивать, чтобы матчи эти проводились в рамках правил - в конце концов и правила профессионалов не позволяют устраивать на поле побоища и драки. Там сказано лишь, что силовая борьба разрешена по всему полю. Сейчас аналогичное разрешение имеют и наши хоккеисты, и потому можно, пожалуй, утверждать, что к такой силовой борьбе мы в какой-то степени готовы. Но тогда, несколько лет назад, мы, так сказать, на всякий случай решили пойти навстречу канадцам и поиграть в этот грубый, ужасный хоккей.

Любопытно, что уже на двадцать восьмой минуте, когда на поле происходила настоящая потасовка, по рекомендации судей матч прекратился. В судейской комнате собрались судьи и тренеры, чтобы выяснить, как же играть дальше. Мой коллега, играющий тренер Джорж Рой, бывший профессионал, который, судя по его внешности - рубцам на лице, отсутствию зубов, - повидал на своем веку немало, предложил прекратить матч в таком виде и начать играть по нашим любительским правилам.

Экспериментом мы остались довольны. Дело, как понимает читатель, конечно, не в победе с разгромным счетом 15:4. Гораздо важнее другое - мы почувствовали, что можем играть в разный хоккей, в том числе и в самый жесткий, и ради победы наши спортсмены способны на самопожертвование. Нас порадовало, что никто из ребят в этом матче не был травмирован, хотя тренеры на всякий случай решили ведущих своих игроков поберечь. В этот день места Альметова, Александрова, Локтева, Кузькина, Брежнева, других наших лидеров заняли молодые, чуточку безрассудные ребята, из тех, кому безразлично, с какого этажа прыгать - первого или четвертого, если это в интересах дела.

В конечном итоге мужество, все поведение спортсмена на поле должно быть подчинено одной цели - победе. А идти к победе можно разными путями.