И счастьем было жить мечтой

Время отдаляет нас от тех лет, когда спортивный талант Галины Быстровой был в зените. Но для меня и всех тех, кто ее знал, она всегда останется великой спортсменкой И не только. Она - страница спортивной истории, воплощение олимпийского характера, его мужества, целеустремленности, воли к победе. И это несмотря на то, что она никогда не была олимпийской чемпионкой.. Она была участницей трех олимпиад - в Мельбурне, в Риме и Токио. Все силы отдала - до последнего отборочного старта,- чтобы поехать в Мехико. Но не поехала. Сама решила: не имеет права, должна уступить место более сильным соперницам. Это тоже было проявлением ее большого мужества.

Всякий раз, напутствуя новых олимпийцев, мне хочется напомнить им о таких, как Галина Быстрова...

Помню ее первый шаг в спорт и помню последний - из большого спорта, между ними - двадцать лет жизни. Какой жизни и каких лет!

...В сорок девятом, когда ей было пятнадцать лет, Галя появилась в нашем динамовском зале. Шли какие-то соревнования,- кажется, зимнее первенство города Горького по легкой атлетике. Сто пятьдесят сантиметров в высоту считалось тогда и для нас, парней, неплохим результатом. А она прыгнула 135. Прыгнула "ножницами", неумело, но прыгнула же! И все ахнули - невиданное было дело: девчонка и - сто тридцать пять. Чемпионка Города среди женщин Галина Гладышева прыгала тогда 140, да и то по праздникам.

Так в спорт пришел талант.

Звали талант Галей, фамилия была Долженкова, жила она в Заречной части города и училась на первом курсе техникума физкультуры.

Незадолго до этого не многим памятного события, в сорок восьмом году, приехали в Горький из Ленинграда два молодых тренера - Василий Быстров и Александр Кудряшов. Они сами еще выступали, были десятиборцами и в сборной города сразу же стали лидерами. Но, как теперь понимаю, это их не устраивало, особенно Быстрова. Он мечтал о высоких спортивных материях, жил своими мечтами, и когда - Быстров был преподавателем техникума физкультуры - он увидел среди своих учениц эту девочку, Галю Долженкову, то, очевидно, понял: вот она, его мечта.

Василия Моисеевича Быстрова сегодня нет в живых. Человек могучей энергии, взрывной и страстный, человек удивительной работоспособности, с характером сложным, неугомонным и клокочущим, он рано сжег свое сердце.

Но тогда, в сорок восьмом, он был молод, красив и могуч, он был лидером, а для кого и кумиром. Для нее - кумиром. Она стала его ученицей, а через несколько лет и женой.

И тогда, да и сейчас, когда вспоминают о союзе Галины и Василия Быстровых, говорят, что ей повезло с тренером. Но и ему повезло с ученицей. И кому больше повезло, сказать трудно. Впрочем, почему трудно? Повезло спорту" вообще, мировой легкой атлетике в частности. Ибо этот союз подарил им - спорту и легкой атлетике - великую спортсменку, имя которой гремело на стадионах всех пяти континентов земли, которая была и осталась простой и скромной женщиной.

Теперь она работает тренером в одной из детских спортивных школ города Горького, и только в дни парадов видят ее люди с алой чемпионской лентой, усыпанной золотом медалей: на своем славном спортивном веку Галина Петровна Быстрова завоевала этих медалей превеликое множество.

Так вот, тогда, в сорок восьмом году, в наш динамовский зал пришел великий спортивный талант и большой спортивный характер. Талант увидели сразу: он сверкал и слепил. А вот характер был скрыт за семью замками, и его надо было угадать, понять, раскрыть этот характер, дать ему выход.

Думаю, Быстров сумел все это сделать потому, что даже титул чемпионки страны для его ученицы не был с самого начала тренерской карьеры пределом его мечтаний.

Быстров сумел показать девочке с характером дальнюю, манящую, недоступную, казалось бы, звезду, сумел разжечь пламя желания достичь той звезды, убедил, что не такая уж она недоступная.

- Ты можешь и должна быть первой, только первой, сначала в стране, а потом и в мире,- внушал он своей ученице.

Он умел внушать другим свои дерзкие мысли, заражать людей ими. Но чтобы его мысли и идеи стали близкими другому человеку, у того, другого, должен был быть соответствующий этим дерзким мыслям характер. У многих из его учеников такого характера не было.

У Гали был.

Помню, как все мы удивлялись, глядя на их тренировки. Они дневали и ночевали на стадионе, они работали во много раз больше, чем остальные, трудились одержимо и неистово. Злые языки, помню, говорили, что если на один из барьеров посадить их маленького сына Сережку, детская коляска которого всегда стояла рядом с беговой дорожкой, то Галя не заметит его, потому что она ничего не видит, кроме финиша, потому что она ни о чем не думает, кроме как о победе. Так говорили злые языки. Обывателю трудно понять самоотверженность.

Я вспоминаю Галину тех лет. Она жила жизнью отрешенной от всего, кроме легкой атлетики, кроме пятиборья, барьеров и семьи. Я не помню, чтобы она улыбалась, даже в дни своих больших побед. Она всегда была чрезвычайно сосредоточенной, молчаливой, колючей и неприступной.

Прошло десять лет со дня нашей первой встречи. Она была уже" чемпионкой страны и Европы, рекордсменкой мира, я стал спортивным журналистом, но даже мне на правах ее старого приятеля трудно порой было взять у Быстровой интервью. Она жила в те годы так, словно вечно непостоянно, каждый день и час находилась в сражении, и ничто, кроме победы в этом непрекращающемся сражении, ее не интересовало.

Удивительной целеустремленности и удивительной цельности она была и есть человек. Это не все понимали, считая ее букой, нелюдимкой, сухарем и даже зазнайкой.

Да, она человек не мягкий, это так. Но уж не зазнайка и совсем не сухарь. В те годы она просто не позволяла себе ни на минуту отвлечься от главного своего дела, которому посвятила лучшие дни жизни. Этим главным делом был для нее спорт. Точнее, победа в спорте, и не просто победа, а победа олимпийская, ибо все остальные победы у нее уже были, а олимпийской не было, и потому все эти остальные победы - на чемпионатах страны и Европы, победы над мировыми рекордами, победы в турнирах любого ранга - она расценивала лишь как этапы на пути к главной цели: к победе олимпийской.

Неудовлетворенность всем тем, что она уже имела, была в те годы главной и могучей силой, которая неудержимо и властно влекла ее вперед, только вперед.

В двадцать один год она стала чемпионкой страны в барьерном беге на 80 метров. Тогда на этой дистанции ? верховодили знаменитые барьеристки Нина Виноградова и Мария Голубничая. Она выиграла у них.

А через год - I Спартакиада народов СССР.

Там, на Спартакиаде, произошло событие, о котором мало кто помнит, но которое тогда стало чуть ли не одной из главных сенсаций Спартакиады.

Быстрова была уже признанной барьеристкой и пятиборкой. Но чемпионкой страны она стала не в этих коронных своих дисциплинах, а... в прыжках в длину, победив саму Галину Попову - тогдашнюю рекордсменку мира.

Помню, как все это произошло. В первой попытке финала Быстрова впервые в своей жизни улетела за шесть метров. Без всяких маневров и разведок, без всякой игры с соперницами, без тактических вариантов - она прыгнула, вложив в прыжок все. И хотя шансов на победу у нее не было никаких, победила она, а не Попова и не знаменитая Надежда Двалишвили.

А когда потом Быстрова стали донимать вопросами - как такое могло случиться, думали они о победе или прыгала Галя только "для зачета"?- он сказал, что у них есть один закон: вышла на старт - победи!

Конечно, не всегда она побеждала. Случалось, и проигрывала. Но всегда она выходила на старт только с одной мыслью - победить!

Она страшно переживала поражения, переживала, не раздражаясь, не обозленно, переживала в себе, запрятав поглубже свои чувства. И часто не понять было со стороны, выиграла она сегодня или проиграла, потому что и в дни побед она не выражала бурной радости, даже скупой улыбки от нее не всегда можно было дождаться. Все, что бурлило в ней, было скрыто от людей - внешне она всегда оставалась неизменной: строгой, сильной, молчаливой. Она всегда оставалась наедине со своей главной мечтой, которой так и не суждено было осуществиться.

Это может стать горем, даже трагедией для человека - неосуществленная мечта... Много лет я так думал, что золотая олимпийская медаль была для нее мечтой жизни. И вот несколько лет назад, когда она простилась с большим спортом, я понял: та золотая медаль олимпийской чемпионки не была главной мечтой ее жизни вообще, а была лишь главной мечтой ее жизни в спорте.

Это очень важно понять.

Она говорила, что нельзя быть спортсменом, не мечтая о победе самой высокой. Но, говорила она, нельзя жизнь подчинить только этой мечте. Пока ты в спорте - да, можно, и обязательно нужно. Но так же, как нельзя считать, что цель в жизни достигнута (так просто не бывает - человек всегда должен стремиться к новой, более высокой цели), так же нельзя делать трагедию, если твоя мечта не осуществилась. Она говорила мне, что нужно уметь трезво смотреть на вещи и что счастье, может быть, не только в осуществлении мечты, но в стремлении к ее осуществлению, что для нее лично счастьем было жить мечтой все эти годы.

- Я все свои лучшие годы отдала этой мечте,- говорила она,- я жила ею и не жалею о том. Пусть я не стала олимпийской чемпионкой. Но теперь, когда оглядываюсь назад, я понимаю, что ничего страшного не случилось. Пусть моя мечта не сбылась, но сколько, счастья она мне дала за эти двадцать лет! Мне теперь говорят, что я много потеряла в жизни - от многого приходилось отказываться. Только спорт и семья. Мне говорят, что я меньше, чем мои подруги, отдыхала, развлекалась. Но ведь я просто меньше их бездельничала. Я не металась из стороны в сторону, мне некогда было хандрить и расслабляться - я работала. Так что же я потеряла? Я жила мечтой, я стремилась к ней, и это были счастливые годы.

...В 1956 году она поехала на свою первую олимпиаду - в Мельбурн, стартовала там в барьерном финале, заняла четвертое место, остановившись в полшаге от пьедестала почета. Мельбурнская олимпиада была олимпиадой Владимира Куца. Но вот ведь что удивительно: легендарный Джесси Оуэне, когда его спросили: "Кто из советских легкоатлетов произвел на вас самое большое впечатление?", сказал: "Быстрова". Он прочил ей большое спортивное будущее. И не ошибся: через два года в Стокгольме Галина стала дважды чемпионкой Европы и в барьерном беге, и в пятиборье. А поскольку чемпионаты мира по легкой атлетике не проводятся и поскольку, в пятиборье и барьерном беге она была рекордсменкой мира, то Оуэне совсем не ошибся, проча ей великое будущее,- Быстрова стала первой леглоатлеткой мира. И когда в Филадельфии, на родине Оуэнса, в том знаменитом матче гигантов - сборных легкоатлетических команд СССР и США - Оуэне узнал в капитане команды Советского Союза (это был первый случай, когда капитаном нашей легкоатлетической сборной избрали женщину) Галину Быстрову, ту девочку, на которую он обратил внимание в Мельбурне, старина Оуэне был счастлив, что не ошибся в своем счастливом пророчестве.

...Много лет назад я спросил легендарную "летучую голландку" Фани Бланкерс-Кун, многократную олимпийскую чемпионку и чемпионку Европы, кого она может назвать своей преемницей. Та без всяких раздумий сказала; "Конечно, Быстрову". А было это в 1961 году, сразу после Римской олимпиады, где Галя заняла лишь пятое место в барьерном финале. Но уже через год в Белграде, на чемпионате Европы, Быстрова побеждает в пятиборье. Не ошиблась, стало быть, Бланкерс-Кун в Быстровой, так же как не ошибся когда-то в ней Джесси Оуэне.

1964 год. Быстровой уже тридцать лет. В легкоатлетическом мире правят - и самодержавно!- сестры Пресс. Мало кто отваживался вступить тогда с ними в спор: в секторах для метаний - с Тамарой, на барьерной дистанции в пятиборье - с Ириной. Многие сдались. Но Быстрова не отступила. Она едет на свою третью олимпиаду - в Токио и возвращается домой - наконец-то!- с медалью. Пусть бронзовой, но с медалью, став олимпийской лауреаткой в пятиборье.

В такой ситуации продолжать борьбу почти десять лет кряду - какой же характер и какую силу надо иметь? Я не говорю о силе чисто физической. Я говорю о силе характера, о верности спорту, о мужестве, о великотерпении.

...И вот Цахкадзор, 1968 год. Скоро улетать в Мехико. Идут последние тренировки, последние контрольные старты, последние изматывающие нервы "прикидки". Она уже не первый номер, даже и не второй, а третий в компании наших пятиборок, где лидер - В. Тихомирова.

Тренеры решают, брать Быстрову в Мехико или не брать.

Помню последний контрольный старт на цахкадзорском стадионе. Она прыгала в длину. Ей нужно было выполнить какой-то норматив. Выполнит - поедет. Не выполнит - не поедет. Такое было тренерское условие.

Она прыгнула в последней, третьей, попытке. Приземлилась где-то около шестиметровой черты и упала в песочную яму. Упала и не встает. Может, всего несколько лишних, долгих и томительных секунд пролежала она, не двигаясь, в том горячем песке. Потом встала и, не оборачиваясь, ни о чем никого не спрашивая, понуро опустив голову, ушла со стадиона. Сняла туфли с шипами и пошла босиком, забыв даже взять тренировочный костюм, который сиротливо лежал на скамеечке: она знала, что прыгнула плохо.

У меня сердце .сжалось: великая Быстрова уходила из спорта.

И все, кто был на стадионе, понимали это и молчали.

Потом я спросил Гавриила Коробкова, главного в то время тренера нашей легкоатлетической сборной: "Вы возьмете Быстрову в Мехико?" Он сказал, что возьмет, потому что Галина заслужила это право - ехать на свою четвертую олимпиаду. А она в тот же день вечером попросила взять ей билет домой, в Горький.

Недавно я спросил Галину, знала ли она о том решении Коробкова взять ее в Мехико. Оказывается, знала, но сама решила не ехать.

- Почему?- удивленный, спросил я ее.

- Потому что мечта ушла,- сказала она и добро улыбнулась.- Мечта ушла, я тогда поняла это. Я поняла, что уже не олимпиец. Ты-то понимаешь, в чем тут дело?

- Да,- сказал я,- кажется, начинаю понимать. А раньше не понимал: ты же вечно молчала! Кто тебя поймет?..

- Ну вот, а теперь сказала,- и она снова улыбнулась доброй улыбкой.

...Мы шли с ней по улицам нашего города, и на Галю, такую молодую и стройную, такую ладную женщину, заглядывались прохожие. Я смотрел на нее и не узнавал старую свою знакомую. Думал: как много дает человеку мечта, даже тогда, когда не далась ему в руки, а лишь манила к себе долгие и трудные годы.

Трудные и такие счастливые...