Глава шестая. Снова поражение [1978 Гибсон Алтея

Должна признаться, я думала, что победы в шестнадцати турнирах из восемнадцати в турне Рангун - Лондон позволят мне выиграть Уимблдонский турнир. Как я ошибалась! Лондонские болельщики делали на меня ставку 2:1, считая, что весной 1956 года я выиграю. Вполне понятно, что они имели в виду мои предыдущие успехи.

Они не обратили, например, внимания на мои проигрыши англичанке Анджеле Мортимер в Каире и Александрии. Я думала об этих поражениях, но считала их неизбежными издержками турне. Предпочитала вспоминать победы в шестнадцати турнирах, включая чемпионат Франции. Чемпионка открытого первенства Франции - тогда это был мой высший титул. Выигрыш в Париже несколько сгладил горечь поражений от Анджелы. Мы с ней встречались еще четыре раза в разных турнирах, и все встречи она выиграла.

Но поражения скоро забылись. Я чувствовала себя взволнованной, полной надежд. Что касается самого Парижа, то от пребывания в нем у меня осталось ощущение одиночества. Конечно, я много читала о его экзотичности и красоте. Помню, с каким восторгом о нем отзывался Шуг Рэй и его коллеги после поездки во Францию в 1951 году. Очень часто в разговоре они упоминали Елисейские поля. Поэтому, когда я попала в Париж, то сразу направилась именно туда.

На меня Елисейские поля не произвели особого впечатления, хотя есть там своеобразный колорит - маленькие магазинчики, крохотные рестораны, ночные клубы, театры. Мне они напоминали нашу 42-ю улицу, только Елисейские поля просторнее.

Интересный случай произошел со мной на кортах "Ролланд Гаррос Стадиона". В полуфинале я встретилась с моей подругой Анджелой Бакстон. Вдруг я почувствовала, что с костюмом не все ладно. Анджела хотела мне помочь, но на глазах у публики сделать это было трудно. Поэтому я выбежала в раздевалку. Когда вернулась на корт, у столика главного судьи шел буквально митинг. Мне сказали, что я не имела права покидать корт без разрешения судьи и что если Анджела потребует, то я выйду из состязаний до их окончания. Анджела, конечно, отказалась, и мы доиграли встречу. Я выиграла и вышла в финал, где должна была играть со столь злосчастной для меня соперницей Анджелой Мортимер.

Ритуал поздравления чемпиона Уимблдонского турнира. Королева Елизавета приветствует победителя

Финальный матч прошел в основном нормально. Но был момент, когда я не смогла сдержать себя. Вот как об этом матче, который я выиграла со счетом 6:3, 11:9, было напечатано в лондонской газете "Санди Экспресс":

"Как всегда, Анджела Мортимер начала встречу нервозно. С трудом она сдерживала давление со стороны Гибсон. Часто допускала ошибки. В четвертом гейме она взялась за дело всерьез. При счете 10:9 во втором сете Гибсон потеряла очко на своей подаче и со злостью запустила мяч в публику. После этого она не допускала ошибок и закончила игру красивым ударом прямо в центр площадки".

Я была первой негритянкой, выигравшей чемпионат Франции. Фактически представитель негритянской расы впервые за всю историю чемпионатов по теннису одержал победу.

В тот вечер отец Анджелы Бакстон пригласил нас отпраздновать победу. Но в 10 часов я была уже в постели.

Если бы мне было необходимо оправдаться за свое поражение в Уимблдоне, а я бы этого не хотела, то следовало бы сказать, что я, возможно, немного перетренировалась, так как участвовала подряд во многих турнирах. Но я-то знала, что причина была в другом,- слишком хотела выиграть и "перегорела".

В одном из так называемых разминочных турниров в Манчестере я сыграла матч против Ширли Фрай. Встреча была очень трудной, но я победила - 6:3, 6:8, 7:5. Игра длилась больше часа, что дало повод журналисту из "Дейли Телеграф" прокомментировать встречу следующим образом:

"Игра напоминала бой двух отлично подготовленных боксеров на приз "Лонсдейл Белт". Там было больше мужества и атлетизма, чем женственности. Мисс Гибсон все время нападала, боролась за каждое очко, не останавливаясь ни на секунду, играла так, как вряд ли когда-нибудь играла другая теннисистка. Но если Гибсон была непреклонна в своем стремлении выиграть, то же можно было сказать и в отношении мисс Фрай".

Но, по-моему, ближе всех к истине был Ральф Хевинс из "Дейли Мейл", который интервьюировал меня несколько раз и однажды перед большим турниром так процитировал меня:

"Прошло уже десять лет, как я играю в настоящий теннис, но как была бедной негритянской девушкой из Гарлема, так и осталась. Я побывала во многих странах Европы, Азии, Африки. Останавливалась в лучших гостиницах, встречалась с богатыми людьми. Да, я стала богаче - знаниями, опытом. Но у меня по-прежнему нет денег.

У меня даже нет собственной квартиры или хотя бы комнаты... Я не имею возможности помочь отцу и матери, родным. Они живут бедно, очень бедно. Мой отец работает подсобным рабочим в гараже. Брат и старшая сестра работают. Две младшие сестренки дома. Мать не работает, так как ей необходимо вести хозяйство. Я самая старшая, и вы можете представить, как я переживаю, что ничем не могу им помочь"...

Судите сами, как мне было жалко себя, а такое состояние отнюдь не самое лучшее для участника соревнований.

Так или иначе, а в четвертьфинале победила меня Ширли Фрай. Тот же самый репортер, который комментировал нашу встречу в Манчестере, на этот раз сказал:

"Мисс Фрай взяла реванш у Алтеи Гибсон (4:6, 6:3, 6:4) за тот упорный поединок в Манчестере. Тогда я оценил их игру с точки зрения напряжения борьбы, а не техники. На этот раз нервы были еще более напряжены. Игра проходила на центральном корте при переполненных трибунах, и в королевской ложе присутствовала принцесса графства Кент. Это, конечно, сыграло свою роль-мисс Фрай, которая уже семь раз имела возможность играть здесь, чувствовала себя более уверенно".

После победы надо мной Ширли успешно продолжала соревнования. В финале она за 52 минуты расправилась с моей партнершей по парной игре Анджелой Бакстон (6:3, 6:1). Наконец-то Ширли Фрай стала чемпионкой.

Было приятно, что после окончания соревнований она сказала:

"Я бы могла и не победить. Алтея Гибсон играла так отлично в последнем сете, что просто подавила меня. Но она испугалась. Если бы она продолжала так же смело играть у сетки, то непременно выиграла бы. Но она отошла к задней линии. По-моему, ее подвели нервы. Я ей сочувствую, так как по себе знаю, каково это".

Для полной объективности мне бы хотелось привести еще одну выдержку из статьи, написанную Скотти Холлом в "Санди График":

"Обстановка на центральном корте ужасная. Не волнуйтесь! Я не собираюсь оправдывать позорную сцену, которую устроил известный американский теннисист Вик Сейекс, когда стал кричать на зрителей, чтобы они прекратили его освистывать. Это ужасно. Я говорю о другом. Это тоже представитель Америки, но проигравший с благородством. Я хочу отдать дань уважения мисс Алтее Гибсон, цветной девушке из Гарлема, которая вела себя превосходно, несмотря на неожиданное поражение. Я осуждаю зрителей - они частично повинны в поражении Алтеи Гибсон... А победа должна была достаться ей по праву. Я не говорю, что публика громко выражала свои антипатии. Просто зрители как бы не замечали игры Гибсон.

Знаете, какая атмосфера создается в театре, когда вся публика встает, чтобы приветствовать любимого актера? Как жаль, что на кортах это не принято. Профессия репортера приучила меня чувствовать атмосферу соревнований. На этот раз она была недружелюбной по отношению к Гибсон даже со стороны американских комментаторов.

Я чувствовал это, когда один американский журналист в пресс-баре громко заявил: "Джо Луис стал чемпионом. Ну и что? Негритянских боксеров полным-полно. Если Гибсон уедет отсюда с главным призом - ну и что?" Чувствовал это и тогда, когда после поражения репортеры окружили мисс Гибсон. Она выглядела спокойной, но трудно забыть ее лицо. На мой вопрос, хотела бы она участвовать в турнире на следующий год, она ответила: "Если меня пригласят".

Да, так оно и было. Я проиграла и была очень расстроена, если не сказать больше, но не собиралась сдаваться. Была уверена, что еще полностью не проявила свои спортивные возможности, и страстно хотела вновь вернуться на этот центральный корт. Я жаждала сыграть при таком количестве зрителей, а их было двадцать тысяч, вновь окунуться в пугающую атмосферу традиций Уимблдонских турниров и вновь встретиться с Ширли Фрай и другими соперницами.

И вновь я столкнулась с тем, что непроизвольно играю определенную роль в международной политике, когда вернулась из Англии. В одной газете, например, я прочитала:

"Алтея Гибсон стала центром внимания английской прессы во время Уимблдонского турнира. Одна газета, выражая тревогу по поводу британской колониальной политики, писала, что притворяться, рассматривая участие мисс Гибсон как обычное явление, было бы трусостью... Алтея - первая цветная спортсменка, которая пробилась в спорт снобов. Она хотела бы считать себя обыкновенной участницей. Но разница в отношении к ней была очень заметна по реакции публики. В игре с очень милой теннисисткой Энн Шилкок, например, публика громко аплодировала Энн, и ни одного аплодисмента не раздалось в адрес Алтеи.

Устранить цветные барьеры в любом виде спорта очень трудно. Понадобились даже законы, чтобы покончить с этим явлением в английском боксе. Поэтому, когда Алтея стала блестяще выигрывать у Шилкок, мне хотелось, чтобы слышны были и аплодисменты в адрес Алтеи".

Что касается меня лично, то я не желала большего - только играть на равных, выигрывая или проигрывая, но на равных со всеми.

Но поскольку меня принимали как персону, призванную играть определенную роль в политике государственного департамента США, на мои плечи ложилась двойная ответственность, как это было и во время турне по Юго-Восточной Азии. Выдержать это было выше моих сил.

Мне было очень трудно контролировать себя и играть так, как я умею. Против меня была враждебно настроенная публика, потому что я цветная; против меня были репортеры, которые требовали от меня больше, чем от других, так как я выделялась своим цветом кожи; против меня были даже официальные представители некоторых стран, так как я являлась в некотором роде инструментом национальной внешней политики - и тоже из-за цвета кожи. Все это казалось мне просто невыносимым.

Но я не собираюсь таким образом оправдывать свое неудачное выступление в Форест Хилле в сентябре. Несмотря на то что Ширли снова выиграла у меня, на этот раз на первенстве страны на грунтовых кортах в Чикаго с убедительным счетом 7:5 и 6:1, я возлагала большие надежды на выступление на чемпионате США в Форест Хилле.

Анджела Мортимер в паре с Дж. Шилкок стала чемпионкой Уимблдонского турнира в 1955 г. В 1958 г. она завоевала звание чемпионки Австралии в женском одиночном разряде

Начало было удачным. Я дошла до полуфинала, не проиграв ни одного сета. В первом круге я победила Нелл Хопман - 6:2 и 6:1. Затем выиграла во втором круге у своей подруги Кэрол Фагерос - 6:3 и 6:2. Соревнования становились все напряженнее. В четвертьфинале мне удалось одолеть Дарлин Хард со счетом 9:7 и 6:1, в полуфинале - Бетти Розенквест - 6:1 и 10:8. Финал вновь свел меня с Ширли Фрай. К сожалению, мне не удалось воспользоваться возможностью взять реванш. Своей четкой игрой на задней линии Ширли выбила меня из колеи. Как обычно, я все время выходила к сетке, но она каждый раз спокойно парировала мои удары, заставляя делать ошибку за ошибкой. Ширли победила 6:3, 6:4. Только два этих сета я проиграла за весь чемпионат, но они-то как раз и были решающими.

И все же я была довольна тем, как играла, какие успехи сделала за этот год. Не скрою, была очень расстроена поражениями в двух главнейших турнирах, но пока еще не собиралась давать отдых своим ракеткам. Теперь я была уверена, что могу играть на равных с лучшими теннисистами-любителями. И если я не могла в том году побеждать их чаще, как того хотелось, то была полна решимости встретиться с ними в следующий раз.

После чемпионата в Форест Хилле я приняла приглашение от Перри Джонса - капитана команды США - участницы Кубка Дэвиса выступить в 13-м ежегодном чемпионате Тихоокеанской юго-западной лиги в Лос-Анджелесе. Я впервые участвовала в этом турнире и только второй раз была в Лос-Анджелесе. Впервые я побывала здесь в 1953 году, когда меня пригласили участвовать в телевизионной программе Ральфа Эдварда "Это твоя жизнь", посвященной Алисе Мабл.

Чемпионат в Лос-Анджелесе обычно привлекает многих знаменитостей Голливуда, и для меня, страстной поклонницы кинематографа, это было особенно интересно. Приятно, конечно, стать и победительницей такого чемпионата. В финале я выиграла у Нэнси Кинер (4:6, 6:2, 6:1). В первом сете она доставила мне много неприятных минут, но потом я перехватила инициативу и остальную часть встречи играла легко.

В 1939 г. Алиса Мабл выиграла титул чемпионки Уимблдонского турнира во всех трех разрядах программы: одиночном, парном и смешанном. Ее отличала динамичная, темповая игра

Из Лос-Анджелеса я вылетела в Нью-Йорк, недели две провела дома, а затем отправилась в Мехико-сити на Панамериканские игры. Здесь в финале я выиграла у Дарлин Хард и как почтовый голубь снова вернулась в Нью-Йорк. Но ненадолго.

Австралийская ассоциация лаун-тенниса пригласила Ширли Фрай и меня участвовать в крупнейших турнирах Австралии и в нескольких показательных встречах. Я с удовольствием приняла приглашение, Ширли тоже. Поездка в Австралию оказалась памятной для нас обеих, и особенно для Ширли, но об этом я скажу несколько позже.

В авиакомпании "Пан-Американ" мне вручили конверт с билетами, и я вылетела из Нью-Йорка в Сан-Франциско, где мы встретились с Ширли (прилетела она из Лос-Анджелеса) и вместе направились в Австралию.

Мы участвовали в четырех крупнейших турнирах: Викторианском и национальном чемпионатах в Мельбурне, чемпионате Нового Южного Уэльса в Сиднее и первенстве Южной Австралии в Аделаиде.

Ширли выиграла у меня дважды в Мельбурне, а в Сиднее и Аделаиде победила я.

Не знаю, почему я более последовательно не боролась в игре против Ширли. Проигрывала из-за своих ошибок, а она играла размеренно, непоколебимо шла к цели. Когда же я играла в своей манере, то взять над ней верх не доставляло мне особого труда. Вот как об этом писали в одной из газет:

"Вчера в "Королевском парке" американская негритянка Алтея Гибсон буквально разгромила чемпионку Уимблдонского турнира Ширли Фрай со счетом 6:2, 6:4. Ширли Фрай имеет титулы чемпионки Уимблдона, США и Австралии. Алтея Гибсон выиграла звание чемпионки Франции и Италии. Мисс Гибсон продемонстрировала такой мощный теннис, что Ширли Фрай пришлось призвать на помощь весь свой опыт, все свое умение, чтобы противостоять ей. Алтея вела игру. Она действительно великая спортсменка. Ее подачи феноменальны. Ее ответы соответствуют силе ее подач, они точны. В ее игре с лёта виден почерк большого мастера.

Мисс Гибсон играла отлично, несмотря на то, что во время разминки мяч, рикошетом ударившись о ракетку, угодил ей прямо в глаз. Из-за этого весь матч ей пришлось играть в темных очках".

Австралия нам очень понравилась. Люди там добродушные, веселые, гостеприимные. И, конечно, любят теннис.

Особенно запомнились встречи с двумя докторами - Робертом Митчелом и Гвонном Вильярсом в Мельбурне. Принимали они нас по-королевски. Любое наше желание сразу выполнялось.

Самым большим событием в нашей поездке был роман Ширли. Как-то мы сидели в отеле в Сиднее. Раздался телефонный звонок. Звонил американец - он назвался Карлом Ирвином. Возможно, Ширли его и не помнит, сказал он, но они встречались в США. Он работал в Сиднее в рекламном агентстве Уолтера Томпсона. По-моему, через неделю знакомства он сделал ей предложение. В тот вечер мы с Ширли проговорили почти всю ночь.

Мне было очень жаль, что не смогу присутствовать на свадьбе. За время турне мы очень подружились с Ширли. Но я дала обязательство участвовать в соревнованиях на Цейлоне, защищать свой титул чемпионки Азии, который завоевала в предыдущем году в Калькутте.

Поэтому в Перте нам пришлось расстаться, и я вылетела в Коломбо.

Путешествовать одной после нескольких недель, проведенных в дружеской компании, не очень приятно. Но я познакомилась в самолете со стюардом, и он взялся опекать меня до Сингапура, где у нас была двухдневная остановка перед отлетом на Цейлон. Когда я упомянула, что люблю играть в гольф, он вызвался помочь поиграть в Сингапуре - его приятель был членом загородного гольф-клуба. Я была в восторге. Во-первых, давно уже не держала в руках клюшку; а во-вторых, это было лучше, чем сидеть одной в гостинице.

Мы договорились встретиться на следующий день. Стюард и его приятель заехали за мной, и мы отправились за город на площадки для игры в гольф. Я очень старалась показать, что не разучилась играть, и, кажется, мне это удалось.

Я не стала говорить им, что я такой же прирожденный игрок в баскетбол, бейсбол, футбол и даже боксер.

Мы отлично провели день; вечером они пригласили меня посмотреть на вечерний Сингапур, а потом поехали в ресторан, где показывали небольшое представление.

Короче говоря, я прекрасно провела время в Сингапуре.

На Цейлоне я снова выиграла чемпионат Азии, победив в финале англичанку Пэт Уорд. Это был странный матч. По силе игры Пэт не шла ни в какое сравнение с Анджелой Бакстон или Анджелой Мортимер, поэтому первый сет я провела спустя рукава - и проиграла. Стыдно признаться, но во втором сете Пэт повела 5:0. Только тогда я взяла себя в руки. Счет сравнялся- 5:5. Игра продолжалась до двадцать третьего гейма. Тогда наконец мне удалось сломить сопротивление Пэт - она проиграла.

Не знаю, может быть, мне еще рано было выигрывать чемпионаты Уимблдона или первенства страны, но здесь я чувствовала себя сильной.

Было еще одно памятное событие в той поездке на Цейлон. В прошлый приезд я обещала девушкам из информационного агентства США, что спою им несколько негритянских блюзов. На импровизированный концерт собралось много народа. Мне устроили очень теплый прием.

Наконец уставшая от путешествий Алтея снова села в самолет, разулась, вытянула свои длинные ноги, из-за чего стюард чуть не сломал шею, и отправилась в дальний путь на родину.

Дорога была дальней, и у меня было достаточно времени, чтобы подвести итоги года. В моем активе были звания чемпионки Азии, Франции и Италии, не говоря уже о победах во второстепенных турнирах. Ширли Фрай была чемпионкой Уимблдона, США и Австралии, и во всех этих турнирах я была ее тенью. Но Ширли выиграла главнейшие титулы, а я - турниры рангом пониже. Скорее, это был ее год.

Всю дорогу домой, дремля урывками, под рев моторов я думала о том, что же могу сделать для того, чтобы 1957 год был годом Алтеи Гибсон.