Глава девятая. Что же дальше!

Я стала неофициальной чемпионкой мира по теннису, но это отнюдь не значило, что все мои проблемы решены.

Мне было 30 лет, и нужно было думать о будущем - о том, как заработать на жизнь, как негритянской девушке найти свое место в этом большом мире. Пора было подумать и о замужестве.

Что касается денег, то я могла стать профессиональным игроком в теннис, если, конечно, появится возможность хорошо зарабатывать. Я не собиралась всю жизнь быть профессионалом. Вообще предпочитала остаться любителем; зарабатывать на жизнь как-нибудь иначе, а играть в теннис ради удовольствия. Можно было заняться пением. Я серьезно подумывала об этом и была уверена в своих возможностях стать исполнительницей популярных песен. Помню, еще тогда, когда прогуливала уроки в школе, чтобы послушать певцов в "Аполло", мне страстно хотелось стать певицей. Я всегда покупала новинки, учила слова песен и часами простаивала перед зеркалом, репетируя жесты, следя за выражением лица. Мне ничего не стоило вообразить себя новой Эллой Фитцджеральд. Однажды, кажется, это было в 1943 году, я набралась храбрости участвовать в любительском представлении в "Аполло". Даже пригласила своих друзей, чтобы быть уверенной, что от них-то я получу аплодисменты. Мне присудили второе место, и я должна была получить недельный контракт на выступления в "Аполло", но единственное, что получила,- это 10 долларов за второе место. Но я не расстраивалась. На эти деньги я накупила кучу продуктов. Саксофон, который купил мне Шуг Рэй, и участие в джазе в период учебы в Уилмингтоне на время вытеснили пение. И все же при первой же возможности я старалась забраться на сцену и спеть что-нибудь. Так было и в школе, и в колледже. Я даже хотела факультативно заняться музыкой. Но декан факультета сказал, что нельзя сразу заниматься и спортом, и музыкой - одно будет мешать другому. Сейчас я думаю, что он был неправ. Интересно, что впоследствии, уже будучи чемпионкой Уимблдона и США, я часто спорила по этому поводу со своим тренером Сиднеем Левеллином.

Может быть, я просто упряма, но и по сей день не вижу разумного довода, почему нельзя играть в теннис и брать уроки пения.

Сидней всегда скептически относился к моему пению и часто подшучивал надо мной, правда, очень дружески. Помню, были мы в небольшой компании. Сидней сказал:

- Здесь есть парень, который перепоет тебя.

Он имел в виду Билла Дэвиса. Я не могла не принять вызова и согласилась спеть пару песен, с условием, что Билл тоже споет две песни, и пусть гости проголосуют, кто споет лучше.

Билл выиграл, а Сидней долгое время не давал мне покоя своими шутками.

Впервые серьезно заняться пением мне помогла моя подруга англичанка Анджела Бакстон. Она знала, как я люблю петь, и договорилась о пробных записях в Лондоне. Один из ее друзей Джерри Вэйн - специалист в этом деле, взял всю организацию на себя. Он не только записал мое пение, но даже познакомил с Элом Джексоном, который популяризировал многих американских певцов за границей, включая Луиса Армстронга и Дюка Эллингтона. В студии приняли меня хорошо. Но с пластинками ничего не вышло. Когда я вернулась в США, я проигрывала их всем друзьям и знакомым. К сожалению, ни один агент не постучался ко мне с предложением подписать контракт. Правда, на каждом приеме после соревнований меня всегда просили спеть и очень тепло принимали. Но этим все и кончалось. Когда же, наконец, я сумела убедить Сиднея, что из-за уроков пения не брошу спортивной карьеры, он договорился с профессором Джеймсом Кеннеди, заведующим кафедрой дикции и речи Лонг-Айлендского Университета. Профессор Кеннеди дал мне множество тестов, записанных на пленку, и с конца осени 1957 и до весны 1958 года я три раза в неделю брала у него уроки дикции. Вскоре я сама почувствовала, как много мне дают эти занятия.

Как-то Эбби Нильс (он был членом "Уест Сайд теннис клаб") оказался одним из организаторов банкета в честь отца блюзов, как его называют, В. Хэнди - прекрасного композитора, автора многих известных блюзов. Он предложил мне присутствовать на обеде и спеть несколько песен. Я с радостью приняла приглашение и спела старые блюзы мистера Хэнди, написанные еще в 20-х годах. Некоторые из них даже не имели названий. По-моему, мистер Хэнди был тронут моим исполнением.

До сих пор отчетливо помню, как стояла на сцене, исполняя песни известного композитора в его присутствии.

Он сидел - старый, слепой и слабый, но в то же время жизнерадостный и заинтересованный. Когда я закончила петь, он зааплодировал.

Как часто бывает, на этом банкете я совершенно случайно познакомилась с Хенри Онорати - вице-президентом фирмы "Дот Рекорде", который пригласил меня сделать несколько пробных записей для альбома долгоиграющих пластинок. Альбом был выпущен в мае 1958 года. Моя профессиональная карьера певицы началась, когда Эд Салливан попросил меня спеть в его субботней телевизионной программе. Я до конца не уверена, что было главной причиной этого предложения - пригласил ли он меня потому, что я была неплохой певицей, или потому, что я была хорошей теннисисткой. Не в этом дело. Просто я получила возможность петь, а большего мне и не надо было. Мне кажется, что в пении, как и в спорте, нужно, чтобы немножко повезло, и тогда уже остальное зависит от самой себя.

Как-то после одного концерта, на котором присутствовал мой тренер Сидней Левеллин, я не могла отказать себе в удовольствии, чтобы не напомнить о его насмешках относительно моего стремления петь. Конечно, я не считала себя выдающейся певицей, но мне было приятно, что утвердилась в обществе как личность, что нашла свое место. И это давало мне ощущение полного счастья. Все хорошие желания сбываются, нужны только терпение и время.

В жизни каждого человека наступает момент, когда он начинает задумываться о женитьбе или замужестве.

Конечно, когда целиком поглощен тренировками и участием в соревнованиях, почти не имеешь времени на личную жизнь.

Я не могла не думать - а что же будет дальше? В одном я совершенно уверена: если передо мной стоит большая цель, то могу отбросить все, что мешает ее достижению. Я не собиралась жертвовать всем ради любви, но если уж придется, то могу оставаться и одна. Я всегда старалась не упустить ничего, и, кажется, мне это удалось. Ради этого можно жить и одной, не связывая себя ни с кем. Конечно, иногда чувствуешь себя одинокой, но и здесь есть свои прелести. Ты можешь спланировать свои действия, как находишь удобным для себя, не задумываясь о том, что это может не устроить кого-нибудь. Можешь получать удовольствия от того, что тебе нравится, например, как в моем случае,- от игры в теннис, пения, прослушивания пластинок, просмотра телевизионных передач, кино, посещения родителей и друзей.

Люди, с которыми ты встречаешься или сражаешься на площадке, могут составить тебе компанию, если скучно.

Что касается расового вопроса, то у меня не было чувства неполноценности. По крайней мере, я чувствовала себя такой же, как все.

Может быть, я и не имела права останавливаться в хорошем отеле в Колумбии, в штате Южная Каролина или играть против белой соперницы в штате Луизиана, где существует специальный закон, запрещающий такие матчи, но я могу обойтись и без этого. Есть достаточно много мест, где процветает расовая дискриминация, например в Южной Каролине, в Миссисипи, Джорджии, Алабаме и в других штатах. Но уверена - все изменится к лучшему. Я никогда не чувствовала себя ущемленной. Не хотела. Цвет кожи не изменишь, так зачем же из этого делать драму? Я не хочу спекулировать на цвете своей кожи. Я просто теннисистка, а не теннисистка негритянского происхождения. Никогда не считала себя чемпионкой негритянской расы.

Однажды кто-то написал, что различие между мной и Джекки Робинсоном заключается в том, что он все время подчеркивал свою роль в борьбе негров за равенство, а я избегала этого.

Великолепный игрок в бейсбол Джекки Робинсон рассматривал свои спортивные достижения как шаг вперед для негритянского населения и упорно боролся, чтобы его успехи имели социальную окраску. Я отдаю должное тому, что сделал Джекки Робинсон для негритянского народа. Если бы он не проложил дорогу в большой спорт, я бы, может быть, и не получила возможности выбиться в люди. Но я придерживаюсь собственного пути. Хотя я понимаю важность моих спортивных успехов для других и для себя лично. Но подчеркивать этого не собираюсь.

Я хотела, чтобы мои спортивные успехи сами по себе говорили в пользу негритянского народа.

Считаю, что моя линия поведения была совершенно правильной, и именно поэтому передо мной были открыты возможности проявить себя. Уверена, что любой негритянский спортсмен или спортсменка с достаточными способностями соревноваться в национальном масштабе рано или поздно получат такую возможность.

Я надеюсь, что негритянские игроки получат равные с белыми возможности для участия в различных турнирах, которые приведут их к чемпионату страны.

Уже в 1957 году шесть негритянских игроков участвовали в соревнованиях в Форест Хилле. Их участие, по-моему,- лучшее доказательство тем, кто критиковал меня за то, что я недостаточно делаю для своего народа.

Меня всегда считали человеком холодным. Помню, даже моя подруга Анджела Бакстон однажды сказала корреспонденту журнала, что при первой встрече я показалась ей холодной, недоступной, самоуверенной и высокомерной.

А Сидней Левеллин, мой тренер, в одном интервью дал такую характеристику:

"Единственное неудобство работы с Алтеей Гибсон заключается в том, что она совершенно необдуманно может обидеть любого".

Я не психиатр, но думаю, что всему виной мое детство. Росла я одинокой, подозрительной, задерганной, трудно привыкала к людям, была очень осторожной и недоверчивой ко всем. Изменить свой характер не так-то просто. До сих пор я не бываю до конца откровенной ни с кем, пока не буду в полной уверенности, что мне это ничем не грозит. В душе я совершенно не так холодна, хотя, боюсь, что так иногда и кажется со стороны. Но нельзя же судить о книге, например, по ее обложке. Первое впечатление иногда очень обманчиво.

Моя жизнь-это в основном тренировки, участие в соревнованиях, переезды из города в город и снова соревнования. В перерывах между поездками, а каждое турне, как правило, предусматривает участие в нескольких турнирах, у меня иногда появляется возможность побыть дома. Правда, такие передышки длятся самое большое месяц. И тогда я отчаянно стараюсь выполнить массу дел, накопившихся за время моего отсутствия. Нужно ответить на многочисленные письма, навестить своих родителей, выкроить время для уроков пения.

Участие в турнирах - это не только работа (хотя я понимаю, что не должна употреблять слово "работа", так как за участие в соревнованиях мы не получаем денежного вознаграждения). Это еще и возможность увидеть мир собственными глазами, встречаться со многими интересными людьми. Спортивная карьера в корне меняет образ жизни. Если бы не теннис, ничего бы не изменилось в моей жизни. Достаточно вспомнить мое Южно-Американское турне в марте 1958 года. Сколько было впечатлений!

Вернувшись домой после вторичного посещения Лос-Анджелеса, где участвовала в Тихоокеанском юго-западном турнире осенью 1957 года, я начала подумывать о турне по городам Северной Америки. В тех местах мне еще не приходилось бывать.

Эдди Герр - ответственный руководитель ежегодного турнира в Майами под названием "Добрые соседи" прислал мне календарь различных соревнований в Южной Америке и странах Карибского бассейна. В ответном письме я сообщила, что согласна участвовать в пяти турнирах.

Должна признаться, что все-таки хорошо быть признанным теннисистом мирового класса. Тогда бюро путешествий может прислать тебе кипу красочных проспектов с различными маршрутами и предложить выбрать любой из них на твое усмотрение и совершенно бесплатно.

Я выбрала следующие города: Барранквилл (Колумбия), Каракас (Венесуэла), Сан Хуан (Пуэрто-Рико), Монтего Бей (Ямайка) и, наконец, по пути домой - "Добрые соседи" в Майами.

Организаторы всех пяти турниров быстро уведомили меня, что ждут моего приезда. Вскладчину они собрали необходимую сумму денег на проезд и прочие расходы.

Сидней Левеллин проводил меня ранним утром первого марта в аэропорт. Через некоторое время я была уже в Колумбии, в городе Барранквилле. Город мне понравился - я прекрасно провела там неделю.

Турнир должен был начинаться в тот же день, когда я прилетела. С жеребьевкой мне повезло. Я вытащила "пустой" номер, а это означало, что в первом круге я свободна от игры. Впереди целый день отдыха. Соревнования начинались в два часа дня, так как раньше проводить игры было практически невозможно из-за жары.

К вечеру становилось чуточку прохладнее, и игры продолжались до позднего вечера. Иногда, если матч затягивался, приходилось включать прожекторы и играть при электрическом освещении.

Первый матч я играла при свете прожекторов. Играть было хорошо. Во-первых, было уже прохладно, во-вторых, освещение было прекрасным, и, в-третьих, следить за полетом мяча было совсем нетрудно.

Участие в таких турнирах не выматывает игрока. Время после игры в твоем распоряжении. Так было и в Колумбии.

Должна сказать, что соревнования в этом турне не были такими спокойными, как наша жизнь вне кортов, по крайней мере для меня.

Юная Джанет Хоппс из Сиэтла победила меня в полуфинале одиночного разряда со счетом 3:6, 6:3, 7:5. В третьем сете я вела 5 : 3, и нужно было выиграть всего один гейм, а с ним и полуфинальную встречу. Но...

В парных играх мне больше повезло. Моей партнершей была Кэрол Фагерос. В финале мы победили Марию Буэно из Бразилии и Луис Феликс, девушку из штата Коннектикут.

Турнир в Каракасе прошел очень напряженно и удачно для меня.

В одиночном разряде в финале я встретилась с Марией Буэно и выиграла у нее. Затем вместе с Кэрол Фагерос мы снова победили в первой игре - против той же Марии Буэно, но на этот раз партнершей ее была юная Джанет Хоппс.

Мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы победить Марию Буэно в финале одиночного разряда.

Хотелось бы, чтобы те, кто считает участие в подобных турнирах увеселительной прогулкой, посмотрели на меня после игры. Я еле держалась на ногах, пот градом катился по моему лицу. "Маленькая тигрица", как называли Марию Буэно, в тот день была в ударе. Публика, естественно, всячески поддерживала ее: она ведь родилась в одной из стран Южной Америки, поэтому зрители считали ее как бы своей. Игра доставила удовольствие всем, кому представилась возможность наблюдать ее. Довольно легко я выиграла первый сет со счетом 6:1. Начался второй сет. Счет становился 5:4 в пользу Марии при моей подаче. Обычно подача - мой главный козырь, но на этот раз я подавала плохо. Может быть, экспансивные выходки болельщиков при каждом выигранном Марией мяче сделали свое дело. При счете 15:40 я допустила непростительную ошибку. Нам был предоставлен десятиминутный перерыв.

Выигрыш второго сета и поддержка зрителей значительно подняли боевой дух Марии, и в третьем сете борьба шла за каждый мяч. При счете 7:7 я перехватила инициативу на ее подаче и довела игру до победы - 9:7.

Во время пребывания в Каракасе организационный комитет организовал для нас экскурсию на прекрасный горный курорт, расположенный на высоте 4000 футов^* над уровнем моря. Добраться туда можно только по канатной дороге. Когда мы сели в маленькие вагончики по двенадцать-четырнадцать человек, у всех возникло некоторое беспокойство. Представьте, что вы висите в воздухе и думаете: выдержит канат или нет. Конечно, все обошлось благополучно. Поездка запомнилась всем надолго. При отеле были каток, плавательный бассейн. В таком огромном отеле отдыхало только семь пар отдыхающих. Может быть, он расположен в слишком отдаленном районе, но, несомненно, пребывание в таком отеле по карману лишь немногим, несмотря на все прелести этого райского уголка.

^* (Фут равен 30,48 см.)

Следующая, третья по счету, остановка во время этого турне была в Сан Хуане (Пуэрто-Рико). Должна сказать, что с точки зрения проведения соревнований лучшее место для организации подобных турниров трудно себе представить. Это признают все участники соревнований (их называют "Кариб-Хилтон турнир"). Теннисные корты, плавательный бассейн, прекрасный пляж - все расположено в непосредственной близости от отеля. Ездить никуда не надо. А что еще нужно?

Короче говоря, пребывание там оставило у меня самые приятные воспоминания. Но только пребывание, а не выступление. Я очень расстроилась, что в финале выступила крайне неудачно, если не сказать больше. Моей соперницей была симпатичная девушка из Калифорнии по имени Беверли Бейкер Флитц. Она отлично играет и правой, и левой рукой.

В первом сете я выбрала тактику игры на задней линии, чтобы дать ей возможность чаще выходить к сетке, а там уж я сумею "обвести" ее. Но она быстро вышла вперед и повела 3:0. Я срочно изменила тактику - вернулась к своей атаке после подачи, решила сразу же выходить к сетке и стараться "убить" мяч. К моему большому сожалению, ничего не получилось. Беверли уверенно отбивала все мои атаки, и мне пришлось играть в совершенно непривычной для себя манере - защищаться. Я проиграла со счетом 4:6, 8:10.

Я никогда не любила проигрывать, но тогда была особенно огорчена-ведь организаторы турнира постарались для игроков, и хотелось отплатить хорошей игрой.

Зрители, заполнившие все места, остались довольны напряженным и интересным поединком. Они устроили бурную овацию Беверли после ее завершающего победного удара.

А что касается меня, то мне ничего не оставалось, как с огорчением признать, что не всегда и не у всех можно выигрывать. Но это было слабым утешением.

После окончания турнира, как обычно, был прием в честь участников и организаторов соревнований. Но прием в отеле "Кариб-Хилтон" был необычным. Как правило, теннисисты-любители не очень охотно тратят собственные деньги и совсем не возражают, когда за них платят другие, чаще всего кто-нибудь из организаторов соревнований. Но на этот раз все было наоборот. Участники турнира решили сами устроить вечер для членов организационного комитета. Такое необычное решение было данью благодарности и уважения организаторам за их работу, за заботу об участниках. Деньги собрали быстро, никто не отказывался.

Вечер прошел великолепно.

Случилось так, что среди всех участников соревнований я была единственной негритянкой. Отношение ко мне было исключительно предупредительным, уважительным.

Всех игроков, и меня в том числе, пригласили на привилегированный пляж Кариб-Хилтона. Никогда в жизни мне не удалось бы побывать на таком необычном пляже, будь я даже миллионершей. А в тот момент я чувствовала себя так, как будто была миллионерша. Да, да, именно миллионершей с белой кожей.

Раз уж речь зашла о деньгах, я должна рассказать, каким образом теннисисты-любители решают свои финансовые проблемы в подобных турне. Как я уже говорила, билеты на самолет первого класса, что предполагает и питание во время полета, мне были высланы домой в Нью-Йорк. Затем в каждом турнире нам выдавали деньги в соответствии с правилами проведения международных соревнований спортсменов-любителей.

В эту сумму входила оплата гостиницы, плата за стирку и чистку спортивной формы и небольшая сумма на карманные расходы. Питание обеспечивали организаторы турнира. За все остальное нужно было платить из собственного кармана, включая напитки, сигареты, такси, телефонные разговоры и множество других мелочей, число которых имеет непонятную тенденцию постоянно увеличиваться не только в количестве, но и в цене.

Например, в 1957 году среди теннисистов-любителей поднялось страшное волнение в связи с тем, что руководители и организаторы различных турниров хотели уменьшить сумму ежедневных расходов игроков во время соревнований. Помню, что была даже названа цифра - 11 долларов и 20 центов в день. По их мнению, этого было достаточно.

По-моему, и я уверена, что все спортсмены со мной согласны, такая сумма совершенно недостаточна.

Представьте себе, как бы вы смогли прожить в незнакомом городе, когда вам надо платить за гостиницу и другие услуги (я уже упоминала о них),- и все это за 11 долларов и 20 центов в день.

Некоторые болельщики полагают, что теннисисты купаются в роскоши. Это не так. Единственно, кто действительно, насколько я знаю, обеспечен материально,- это игроки профессиональной труппы теннисистов Джека Крамера - известного спортивного предпринимателя.

Может быть, и есть среди теннисистов-любителей игроки, которые зарабатывают большие деньги, но только не игрой в теннис.

Во время турне ты живешь словно в другом мире. О тебе заботятся, ты можешь позволить себе многие вещи, о которых дома даже и не мечтаешь. Возвращаешься домой, и все это быстро исчезает. Сейчас действительно у меня есть собственная квартира недалеко от Гарлема. Вид из окна отличный - зеленая лужайка и рядом центральный парк. Но что касается обстановки, то пока ее маловато. Мне приходится экономить каждый цент на питании. Денег у меня, конечно, маловато. Что можно скопить, если зарабатывать 75 долларов в месяц в качестве консультанта фирмы спортивных товаров. Поездки на соревнования ведь не приносят дохода. Правда, иногда удается заработать несколько долларов пением, но это не так уж много.

За время выступлений и поездок скопилось много призов, и среди них главный трофей "Бейб Дидриксен Захариос приз" - он был вручен мне как лучшей спортсменке 1957 года. Но большинство из них так и осталось в коробках. Я даже не решаюсь вытаскивать их, так как не выкрою времени стирать с них пыль. Единственный трофей я довожу до блеска - это великолепный золотой поднос за победу в Уимблдонском турнире.

Все-таки интересная жизнь у спортсменов, а у чемпионов особенно. Никогда нельзя почивать на лаврах. Пока ты не закончил спортивную карьеру - всегда впереди новые испытания.

Как только я вернулась из турне по Южной Америке, мы с тренером Сиднеем Левеллином начали подготовку к новому сезону 1958 года. Самыми важными для меня соревнованиями был Уимблдонский турнир и чемпионат Соединенных Штатов. Я прекрасно понимала, что соперника не победишь авторитетом. Доказать, что ты сильнейшая теннисистка мира, можно только на корте. И если случалось забывать об этом, то Сидней тут же напоминал мне.

Сидней Левеллин был не только отличным психологом. Он постоянно был рядом со мной.

"Во время игры ты должна думать только об одном: у тебя есть все данные - технические, физические и моральные, чтобы победить и стать чемпионкой",- говорил Сидней.

"Ты должна быстрее подбегать к мячу и вкладывать в удар всю свою мощь. Атака, атака и еще раз атака - вот так ты должна переигрывать своих соперниц! Больше движений! Каждый удар твой должен показывать, что ты намерена победить, только победить",- не уставал "давить" он на меня.

"Никогда не сдавайся! И никогда не изменяй своему стилю. Ты чемпионка. Сейчас наступил такой момент, когда ты можешь победить во второй раз. У тебя есть все возможности, опыт, сила. Остается одно - использовать это. Ты -хозяин положения".

Он старался поддерживать во мне только положительные эмоции, не оставляя места сомнениям или страху.

"Ты должна, а главное,- можешь выиграть! Нужно только точно знать, куда лучше посылать мяч и предугадывать ответный удар соперницы. Ты - мастер, и должна делать с мячом все, что хочешь".

Эти слова я слышала от своего тренера не один раз, и они помогали мне настраиваться на игру.

Непосредственно перед игрой он обычно повторял: - Ты собираешься выиграть эту встречу, и я не сомневаюсь, что добьешься этого. Только учти, удары должны быть мощными, насколько только возможно. Ни в коем случае не расслабляйся и не сдавайся. Старайся заставить соперницу защищаться, а сама атакуй непрерывно. Если хочешь стать чемпионкой, надо играть как чемпион.

Таким образом он постоянно "давил" на мою психику. Но мне это даже нравилось - подстегивало, напоминало о том, что нельзя останавливаться на достигнутом, что без упорного труда ничего не добьешься. После таких "лекций" я была еще больше уверена, что не должна уступать ни одного гейма, ни одного мяча без борьбы. Я должна все время демонстрировать силовой теннис, потому что это моя игра и именно она позволила мне стать чемпионкой.

Иногда в критические моменты, когда я чувствовала, что силы уже на исходе, когда всего лишь от нескольких мячей зависело - победа это будет или поражение, слова эти всплывали в моем сознании.

"Понимаешь, все, что я тебе говорю, имеет определенный смысл. Мои советы и слова откладываются в твоем подсознании. Представь себе, что это вроде личного магнитофона. Ты находишься на корте, наступил критический момент: осталось сделать два-три удара, и ты либо выиграешь чемпионский титул, либо проиграешь. Именно в такой момент включается твой "магнитофон", и все, что "записано" на его ленте, имеет определенное значение для тебя. Оно-то помогает тебе отбить атаку соперницы и нанести решающий удар. Вот так играют чемпионы. А если в твоем подсознании страх и сомнения, то в критический момент они сыграют свою роль. И тогда не ты победишь, а страх и сомнения победят тебя!" - так говорил мне мой тренер Сидней Левеллин.

В подтверждение своих слов он часто напоминал мне тот вечер 1950 года, когда я покидала Форест Хилл, выиграв у Луизы Бро 7:6 в третьем сете. Рода Смит увезла меня домой и всю дорогу успокаивала:

- Даже если ты проиграешь завтра, ничего страшного. Ты уже доказала, что можешь играть не хуже других, и должна гордиться этим.

Конечно, она хотела утешить меня, помочь избавиться от напряжения, расслабиться.

Но Сидней утверждал, что Рода была совершенно неправа. И сейчас я понимаю, почему.

"В тот момент с тобой нужно было разговаривать примерно так,- сказал Сидней.- Сегодня ты продемонстрировала настоящий теннис. Твои удары были быстры, и ты отлично передвигалась по корту. Ты показала Луизе Бро удар такой силы, какой еще не выполняла ни одна теннисистка. Ты заставила ее бегать по корту. Завтра ты собираешься выиграть у нее. Все в твоей игре было правильно, и завтра ты сделаешь то же самое. Терять тебе нечего, а она может потерять все: ты - дебютантка, а она -чемпионка. Завтра ты опять заставишь ее играть в защите. Она будет надеяться, что ты будешь совершать ошибки, но этого не случится. Играй так, как играла сегодня, и ты выиграешь".

Я заставляла себя постоянно вспоминать эти слова тренера, когда приехала в Лондон для участия в Уимблдонском турнире 1958 года. Победа в этом турнире имела для меня большое значение. И не только потому, что от этого зависело - стану ли я профессиональной теннисисткой или певицей. Нет. Это было и делом чести.

В спорте вы не можете считать себя настоящим чемпионом, пока успешно не защитите свой титул. Выиграть один раз - это может быть счастливая случайность, выиграть дважды - значит доказать, что ты лучший. И я страстно желала доказать это на чемпионате Уимблдона.

Многие считали меня наиболее вероятной победительницей соревнований, но, естественно, были и такие, кто сомневался, смогу ли я. Конечно, для этого были определенные основания. Во время Карибского турне я проиграла несколько матчей; проиграла и Кристина Трумэн в одной из двух одиночных встреч в играх на Кубок Уитмена, которые проводились незадолго до Уимблдонского турнира. Да, я проиграла. Но они не могли знать, что в некоторых проигранных матчах я решилась на эксперимент. Хотела проверить, в каком тактическом ключе пойдет у меня игра с задней линии, как я буду отвечать на удары у сетки. До тех пор я сама стремилась атаковать у сетки. Я игрок атакующего плана. После сильной подачи обычно сразу выхожу к сетке и играю с лёта. В игре с задней линии я не так сильна.

Уверена, что эти эксперименты принесли мне пользу- игра на задней линии у меня стала получаться лучше, чем раньше, удары с отскока стали более резкими и сильными, хотя я ужасно расстроилась, проиграв в Кубке Уитмена английским девушкам 2:3.

Перед отлетом в Англию мы с Сиднеем долго разговаривали о предстоящих матчах в Уимблдоне. У нас не было двух мнений относительно тактики игры - я должна была свято придерживаться проверенной на практике тактики "подача - выход к сетке - удар".

Так я и поступила. Результаты оказались такими, на какие мы и надеялись.

За весь турнир у меня был только один трудный матч в четвертьфинале с Ширли Блумер - игроком № 1 британской команды. Первый сет выиграла я, второй - Ширли. В третьем, заключительном, сете я выиграла 6:2. Счет встречи был 6:3, 6:8, 6:2. Это был единственный случай за весь турнир, когда я проиграла сет.

В полуфинале я выиграла у Энн Хэйдон 6:2 и 6:0 - на это ушла всего лишь тридцать одна минута, а затем в финале победила Анджелу Мортимер - 8:6, 6:2.

Было здорово чувствовать, что я не просто чемпион, но, что более важно,- защитила свой титул чемпиона даже в глазах тех, кто сомневался в моей первой победе в Уимблдоне в 1975 году. Я чувствовала, что дала ответ на большой вопрос.

Одиннадцать раз судья засчитал мне фут фолт^*. В первом сете вела Анджела. Счет был 5:3 в ее пользу. Но я сумела собраться и переломить ход игры. Несколько мощных и сильных подач помогли мне сравнять счет и затем довести сет до победы - 8:6. Я не думаю, что полностью виновата в этих одиннадцати ошибках. Конечно, из-за них матч проходил несколько сложнее, чем я ожидала. Но я старалась не заострять на этом внимание, так как англичане великолепно встретили меня, и мне не хотелось никого огорчать.

^* (Заступ при подаче (Прим. пер.).)

Я выиграла, и это было главное.

Церемонию награждения из королевской ложи на этот раз проводила герцогиня Кента.

На традиционном балу я танцевала с австралийцем Эшли Купером, который сменил своего соотечественника Луи Хоада в качестве чемпиона Уимблдона в одиночном мужском разряде.

На банкете я была почти до самого конца. Просто великолепно - быть чемпионом! И мне не стыдно признаться, что мне это нравилось.

Когда мне удается выкроить немного свободного времени между соревнованиями, я обычно навещаю родителей или хожу в гости к друзьям. И по-прежнему выкраиваю время для кино. Думаю, Голливуд совсем не пострадает, если будет больше таких людей, как я. Что касается театров, то я не посещаю их в ожидании, когда у меня появится более твердый заработок. Была в театре только однажды, когда Сара Пэлфри пригласила меня и Сиднея Левеллина посмотреть известную актрису Лену Хорн в "Ямайке".

Люблю я домашнее хозяйство. Очень люблю делать все своими руками. Если нужно починить розетку, штепсель или какой-нибудь электроприбор, всегда стараюсь сделать это сама. И только если уж у меня ничего не получается, тогда обращаюсь к специалистам.

Помню, когда я жила в доме Дарбенов, мамаша Дарбен озабоченно сказала, что сын никак не выберет время починить люстру, да и настольные лампы тоже вышли из строя.

Я вызвалась сделать это, но когда взялась, она еще больше забеспокоилась:

- Мне кажется, ты спалишь весь дом. Когда я закончила работу, мамаша Дарбен повернула выключатель, и вся комната озарилась ярким светом. Она заулыбалась, а я почувствовала себя героиней.

Как видите, мои интересы довольно скромны. Мне чужды какие-то сверхъестественные притязания.

Все, к чему я стремлюсь,- это иметь возможность играть в теннис, петь, спокойно спать, есть три раза в день, иметь твердую зарплату и меньше волнений.

Я не претендую на роль короля Мидаса, жаждавшего почитании и поклонений. Не стремлюсь я оказаться на пьедестале.

Я просто хочу иметь заслуженное признание и нормальную жизнь со всеми ее радостями и печалями.

Думаю, что я сумела осуществить свое главное жизненное кредо, которое формулировала так: "Я всегда хотела стать Кем-то". Да, я добилась этого. Я - Алтея Гибсон, чемпионка по теннису. И думаю, что это сделало меня счастливой.